Андрей Сушенцов
В американской внутренней политике Вашингтону пока не удается выгодно для себя "продать" сотрудничество с Москвой. Общественное мнение и конгресс США считают, что Россия вынудила США сотрудничать, хотя это было самостоятельное, взвешенное и результативное решение двух сторон. Его можно сравнить с иранской ядерной сделкой.
ПРЕМИУМ
14 апреля 2016 | 23:00

Сотрудничество США и России по Сирии - элемент новой нормы

Доцент кафедры прикладного анализа международных проблем Андрей Сушенцов о ситуации в Сирии, российско-американских отношениях, перемирии и позиции Турции в сирийском вопросе.

Вы недавно вернулись из США, где выступали перед американскими коллегами. Расскажите, как истоки ситуации в Сирии видят они? Каким видится оттуда кризис в российско-турецких отношениях? Есть ли какие-то принципиальные различия между подходами к вопросу в США и России?

США считают, что корнем всех сирийских проблем был неэффективный режим Башара Асада, который довел дело до массового народного восстания и, в конечном счете, гражданской войны. Вплоть до последнего времени американцы считали, что решением сирийской проблемы будет уход Асада. Проблема этой интерпретации в том, что его уход — и американцы это осознавали — повлек бы за собой множество других проблем, которые могут быть хуже, чем присутствие Асада: победа исламистов, приход неконтролируемых сил к власти, утеря Дамаском контроля над всей территорией Сирии, вакуум власти, эскалация экспорта нестабильности в соседние страны. А главное — экспорт терроризма в Европу и в США.

Они осознавали, что даже в случае вторжения в Сирию и смещения Асада, они не смогут эту страну подчинить и «починить». В этом была вилка возможностей их стратегии: они понимали, что вторгаться невыгодно: труднодостижимы эти цели теми ресурсами, которые они готовы выделить. С другой стороны, даже в случае победы возникает куча неопределенностей, за которую американцы не готовы нести ответственность.

Это оставляло их в амбивалентном состоянии «ни мира, ни войны»: с одной стороны — поддержка оппозиции, эксперименты с поставками вооружений, с другой — эти поставки достаточно ограничены и не могли существенно изменить картину на местах.

Гораздо активнее американцев в поддержке оппозиции участвовали Турция и Саудовская Аравия. Но в поведении турков и саудитов США тоже видели часть проблемы: война до последнего сирийца (то, к чему стремились турки и арабы) — представлялось американцам проблемой. Потому что турки видели большую проблему в курдах, чем в ИГИЛ. Для саудитов исламисты также не являются угрозой.

Дистанция между российскими и американскими оценками была изначально. И меньше всего американцы были готовы видеть Россию в Сирии. Наша страна довольно решительно взяла инициативу в свои руки и ее довольно ограниченные действия позволили ситуацию переломить. Американцы не приветствовали российское участие, поскольку считали, что это усугубляет проблемы, а не их решает. США не были готовы подписаться под российской версией интерпретации — о необходимости поддержки любого стабильного режима в Сирии, то есть нынешнего правительства. Но на практике получается, что российская версия наиболее рабочая из всех и главное — она, хоть и непрямым образом, удовлетворяет и американским интересам тоже, поскольку им нужна стабильность, нужна победа над ИГИЛ, нужно прекращение миграционного потока и экспорта терроризма. И это именно то, что может наступить если там стабилизируется ситуация при решающем участии правительственных войск.

Но американцы, во-первых, смотрели на начало российской операции с большим недоверием и считали, что это ошибка, что Россия там завязнет и ей не удастся достичь поставленных целей. Они изначально ошибочно считали, что Россия целиком делает ставку на правительство Асада и тем самым прокладывает себе путь ко второму Афганистану. В действительности российская операция достаточно ограниченная — с участием небольшого контингента войск и всего нескольких десятков самолетов, без наземной операции. То есть, никакого сравнения с афганской кампанией нет. Если бы что-то пошло не так, Москва действовала бы, скорее, как советское правительство в испанской гражданской войне: когда обещанная поддержка со стороны союзников — Британии и Франции — не пришла, СССР быстро и безболезненно вывел войска и советников, резко ограничив свое участие в конфликте.

Тем не менее, российская кампания оказалась успешной — войска Асада наступают, они перехватили инициативу. Возникло окно возможностей для дипломатического урегулирования. Россия также к этому стремится и символически снизила свое участие в конфликте, вывела часть войск. Это скорее политический сигнал, чем военный, поскольку военные возможности России в Сирии по-прежнему довольно значительны. И в случае необходимости Россия может их резко нарастить.

22 февраля президенты России и США достигли договоренности о прекращении боевых действий в Сирии. Как бы вы прокомментировали это явление?

Эта заключенная российско-американская сделка оказалась узловой для всего кризиса, поскольку все остальные участники видели его исход как производную от договоренности России и США. И мы видим, что это перемирие соблюдается, что уровень насилия снизился, что действия сосредоточились на борьбе с ИГИЛ, прошли бои за освобождение Пальмиры. И это, конечно, обнадеживающий сигнал. И мы, и американцы довольны тем, что это происходит. К сожалению, в американской внутренней политике Вашингтону пока не удается это продать выгодно для себя, поскольку общественное мнение и конгресс США считают, что Россия вынудила США сотрудничать, хотя это было самостоятельное, взвешенное и результативное решение двух сторон. Его можно сравнить с иранской ядерной сделкой.

Почти сразу после заключенного перемирия пошли разговоры о т.н. «планах «Б» как с американской, так и с нашей стороны, что это может означать?

Разговоры о планах «Б», которые сразу же начали поступать — это самая обычная дипломатическая практика, когда целенаправленно производится утечка информации о последствиях срыва сделки: что станет вариантом американских действий в случае, если Россия или Асад свою часть сделки не будет соблюдать. Это было сделано намеренно, и в этом смысле стороны обменялись сигналами: русские сказали, что никакого плана «Б» мы для себя не видим. И американцы тоже не стали вести двойную игру ни руками турок, ни руками Катара, ни руками Саудовской Аравии, наоборот: они послали сигнал, что мы будем стремиться эту сделку как можно эффективнее провести.

Давайте поговорим о российско-турецких отношениях на данном этапе и позиции Турции в сирийском кризисе.

Турция очень особая страна НАТО. И с российской стороны было ошибкой думать, что она подчиняется общенатовской дисциплине, что на нее распространяются сложившийся за годы "холодной войны" российско-натовский опыт взаимной сдержанности: избегания инцидентов и особенно избегания применения силы. И на Турцию он, судя по всему, не распространяется. То есть, существует самостоятельный российско-турецкий военный трек, к которому с настороженностью относятся все, включая американцев. Они не знают, как точно будут эти события развиваться, и я допускаю, что нам понадобится еще несколько кризисов, чтобы Россия и Турция смогли выработать эту культуру взаимной сдержанности.

Возможно ли это вообще?

Практика показывает, что пока две стороны всерьез не оценят последствия резкого ухудшения вплоть до военного конфликта, такие договоренности не работают. Между нами уже были договоренности об обмене информацией, предупреждениях, которые, казалось, работали, но Турция ими не воспользовалась. И значит, они не осознают до конца последствий. Соответственно, они должны в какой-то момент их осознать. Зачастую это происходит в результате нового витка кризиса. Уничтожив российский самолет Анкара рассчитывала послать России серьезный политический сигнал о необходимости учитывать турецкие интересы, но сделала это негодными средствами. То есть турки, на мой взгляд, добились обратного: стратегическое положение Турции в регионе — и особенно в Сирии — существенно ухудшилось. Турция была вынуждена прекратить любые бомбардировки позиций курдов, она сильно ограничена в действиях и на своей собственной территории. И уж точно турецкие интересы будут очень сильно ограничены по результату всего кризиса.

А как воспринимают действия Турции внутри самого Альянса?

Теперь их воспринимают как страну несущую неопределенность. Это ставит вопросы связанные, например, с 5-ой статьей устава НАТО: сработает ли положение о коллективной обороне в случае, если Турция начнет неспровоцированные военные действия? Действия турецкой стороны повлекут большие последствия, турки будут вынуждены просчитывать все сценарии, включая необходимость действовать в одиночку. Намерения воевать из-за Турции, ее региональных интересов я не вижу ни у американцев, ни у НАТО в целом. В последнем кризисе с Россией Турция действовала на свой страх и риск, и может она не до конца осознавала степень солидарности с ней со стороны запада.

То есть были ожидания, что НАТО поддержит любые действия Турции против России?

Думаю, да, в Анкаре были подобные ожидания. Кроме того, Турция сейчас находится на позитивной исторической волне: хороший экономический рост, уверенный демографический рост, в военном смысле они чувствуют себя уверенно, партия президента победила с большим отрывом на нескольких выборах, и они чувствуют, что сейчас момент Турции в истории и его нужно капитализировать во что-то. Другое дело, что своими действиями они заметно усугубляют положение, в котором находятся, и внутренний турецко-курдский разлом внутри страны, и стратегическое партнерство с Россией, которое 15 лет развивалось... Сейчас на нем фактически поставлен крест, и я думаю, что оно не может быть возобновлено в ближайшее время. Для России это, конечно, тоже не самое лучшее развитие событий: война с Турцией нам не нужна. И даже если мы победим, Турция все равно останется крупным центром гравитации в регионе, с которым нужно будет считаться.

Вернемся к перемирию: каковы дальнейшие перспективы развития событий в Сирии?

Дальше стороны будут развивать политический трек при участии нашей дипломатии в Женеве. В варианте минимум возможно формирование такой же не работающей децентрализованной формы, как в Ливане: прекращение военных действий, но при этом несколько неконтролируемых регионов на территории останутся. В варианте максимум возможно все же формирование децентрализованного нового сирийского правительства, с представленностью курдов и крупных общин суннитов. Это было бы наилучшим сценарием. Плюс уже сейчас нужно разговаривать о восстановлении Сирии. По оценкам ООН потребуется около 180 млрд долларов в течение 20 лет. Но в случае прекращения боевых действий это уже будет значительным шагом вперед.

Недавно министр Сергей Лавров встречался с госсекретарем Керри, что было сказано по сирийской проблеме?

Эта тема была в центре их внимания. Судьбоносных решений вряд ли следовало ждать. Но в целом стороны довольно оптимистично смотрят на результаты этого перемирия и на то, что договоренность сработала. Речь шла в большей степени о дальнейших шагах в сирийском урегулировании и о том, как будут выглядеть позиции каждой из вовлеченных сторон.

Как же так: перемирие действует, а террористические атаки продолжаются?

Боюсь, что эти процессы связаны косвенно, поскольку есть накопленный потенциал террористической угрозы в Европе и США и он может материализоваться в любой момент. Даже если исламистов всего несколько сотен, они могут нанести уже довольно большой ущерб. И проблема тут не в Сирии как таковой, а в необходимости более надежной работы антитеррористических ведомств, а также в реальной оценке этой угрозы.

Невозможно воспринимать терроризм изолированно: Россия противостоит одному террору, США — какому-то другому, Европа — третьему, Турция — четвертому... Координация и эффективная борьба с ними — это то, что необходимо сделать, и я думаю, это вопрос скорее восприятия.

Европа достаточно дееспособна, чтобы побороть это зло на том же уровне, что и Россия. Резко сократить масштабность и интенсивность терактов можно, хотя полностью их прекратить невозможно. И нужно реалистичнее смотреть на то, что из себя представляет эта угроза. То есть отложить в сторону несбыточные гуманитарные мотивы по противодействию этому злу, так как это не тот способ, которым можно эту угрозу победить.

 

Впервые опубликовано на сайте МГИМО

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Стратегический обзор»

4 января 2018 | 17:43

Борьба с неопределенностью будущего: задачи на 2018 год

Главной задачей прогнозирования является борьба с неопределенностью будущего. В международных отношениях ключевыми являются две неопределенности – неизвестность мотивов действующих лиц в кризисе и вероятность спонтанных событий высокой значимости. Необходимость поиска эффективных механизмов прогнозирования очевидна. Это не только важная теоретическая задача, но и востребованное практикой решение.

5 февраля 2015 | 12:00

Равнодушно и терпеливо - только так стоит строить отношения с Польшей

С точки зрения руководства любой политической масти, конфликт России с Европой и США открывает для польской дипломатии блестящие перспективы. В Варшаве уверены, что никто на Западе не разбирается лучше них в мотивах и повадках Кремля. Продолжая мыслить геополитическими категориями прошлого века, польские политики усматривают для себя особую роль в контактах или конфронтации с восточным соседом.

31 декабря 2015 | 14:21

В эпицентре урагана. Россия и мир на пороге 2016 года

Каждый год приносит новые ситуации, которые не учитывались в прогнозах аналитиков. Кризис накладывается на кризис, что создаёт ощущение сжатости времени. Для нашей страны так было и раньше, но глобальной тенденцией это не являлось. Но пришли «Арабская весна», лихорадка Эбола, украинский кризис, события на Ближнем Востоке и миграционный кризис, ИГИЛ. Все эти события можно было предполагать, но в реальности никто их не прогнозировал.

31 октября 2017 | 17:05

Перспективы континентального режима безопасности в Евразии

Ключевой континент мира – Евразия – в XXI веке может стать континентом сотрудничества. Евразийский материк самый протяжённый и густонаселённый; он содержит ключевые военные и экономические сгустки силы. Державы континента могут решать проблемы безопасности и развития совместно, однако для этого им необходимо создать континентальную инфраструктуру в сфере транспорта, энергетики и коммуникаций.

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Досье
20 февраля 2015 | 15:00
23 декабря 2014 | 09:00
17 марта 2014 | 19:00
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова