Андрей Сушенцов
В силу выбора украинских элит и постоянной политической нестабильности на Украине с 2004 года российско-украинская взаимозависимость ослабляется. Россия сделала выбор в пользу вывода из-под влияния Украины своих жизненно важных интересов. В интересах обеих стран сделать так, чтобы распад взаимозависимости был постепенным и подготовленным.   
ПРЕМИУМ
25 августа 2015 | 19:19

Аналитический доклад: Новая украинская политика России

Будущее российско-украинской взаимозависимости

Украина – особенно важная для России страна, и останется таковой в обозримом будущем. Два государства объединяет не только историческая и религиозная общность, но и унаследованные структурные социальные и экономические связи, измеряемые двузначной цифрой в долях ВВП каждой из стран. В силу выбора украинских элит и постоянной политической нестабильности на Украине с 2004 года российско-украинская взаимозависимость ослабляется. Россия сделала выбор в пользу вывода из-под влияния Украины своих жизненно важных интересов – военной базы Черноморского флота, энерготранспортной инфраструктуры, оборонных заказов и ориентирующегося на Россию населения. В нормальных условиях этот процесс растянулся бы на десятилетия, но он был ускорен в 2014 году в результате насильственного захвата власти на Украине сторонниками «майдана». Москва была вынуждена вывести за скобки своих отношений с Киевом вопрос о базировании Черноморского флота в Крыму, а также дала понять, что урегулирование ситуации на Донбассе возможно только политическими средствами. В России полагают, что недружественный режим на Украине сохранится на длительную перспективу. Это побуждает Москву к продолжению политики сокращения своей зависимости от Киева. В интересах обеих стран сделать так, чтобы распад взаимозависимости был постепенным и подготовленным.   

Хотя распад СССР в 1991 году произошел мирно, он был плохо подготовлен и проходил скоротечно. Массы советских граждан против своей воли в одночасье оказались гражданами других стран. Распад Союза не повлек за собой урегулирование проблемы юрисдикции над прежде общим достоянием. На территориях постсоветских государств остались стратегические активы России, экономика вновь образованных стран продолжала действовать как единый организм, не были урегулированы проблемы границ и обмена населением. Наконец, распад СССР не сопровождался глубоким урегулированием между его бывшими участниками, аналогичному международному режиму после Второй Мировой Войны – оккупацией, переделом границ, обменом населения и закрепляющими новый статус-кво договорами. Страны союза еще несколько лет продолжали жить как части единого государства – использовали советский рубль, платили за энергоресурсы по внутренним тарифам России, а граждане пересекали границы по внутренним паспортам.

При распаде политического единства постсоветских стран нарушилась интегрированность их экономик. За этим неизбежно последовало глубокое падение уровня жизни населения, которое большинство стран стремилось амортизировать.

Разбросанность взаимосвязанных производств по всему пространству бывшего СССР и хрупкость баланса постсоветской производственной цепочки вынуждала Россию избегать резких перемен в отношениях с соседями, контакты с которыми носили стратегический характер для российской экономики – Беларусь, Казахстан, Украина, Азербайджан и Туркменистан. Ряд стран разделили общий с Россией интерес в сохранении устойчивых отношений во имя стабильности и экономического роста – Беларусь, Казахстан, Армения, Азербайджан, Туркменистан. Каждая со своими особенностями, эти страны давно встали на путь извлечения прибыли из «советского наследия» и с тех пор не меняли курса. 

В 1990-е годы Москва усвоила, что резкие преобразования и простые решения сложных проблем – это высоко рисковая стратегия. Основываясь на этом опыте, Россия с начала 2000-х годов выбрала путь медленного, но устойчивого роста и избегания вовлечения в дорогостоящие конфликты. Именно поэтому Москва никогда не инициировала пересмотр статус-кво в поясе своих границ. Вместо этого она присоединялась к его разрушению последней и только тогда, когда страдали ее жизненные интересы. Так было в Грузии в 2008 году, так произошло на Украине в 2014 году. Россия не форсирует перемены в местах, где «худой мир лучше доброй ссоры» (Приднестровье, Нагорный Карабах, Кыргызстан). Она оставляет без последствий нарушение своих второстепенных интересов (Югославия, Ирак, Ливия, Сирия). Но она не остается безучастной, если затронуты ее жизненные интересы.

Россия и Украина: сильны вместе, слабы врозь

Даже если недружественный Москве режим в Киеве сохранится, задача поступательного экономического роста делает Россию заинтересованной в стабильности и целостности Украины. Эти две страны связаны между собой больше, чем какие-либо другие государства на постсоветском пространстве. До референдума в Крыму жизненным интересом Москвы было базирование на полуострове Черноморского флота. Таким же интересом является и военный нейтралитет Украины. 50% газового экспорта России в ЕС проходит через Украину, поэтому транзит энергоресурсов по ее территории также является жизненным интересом, по крайней мере, до ввода в эксплуатацию альтернативного трубопровода по дну Черного моря. Другим важнейшим интересом является безопасность более 10 млн русских, проживающих на украинской территории, значительная часть которых считает Россию защитником своих прав.

Украина обеспечивает транзит товаров не только между Россией и ЕС, но и с азиатскими странами. Российский капитал на предприятиях Украины составляет двузначную цифру от общего объема экономики. Трудовая миграция из Украины в Россию ежегодно насчитывала до 6 млн человек. Гуманитарные связи двух стран наиболее крепкие – их укрепляют совместные семьи, общая культура и религия. По российским данным, во имя поддержания этих интересов Москва ежегодно дотировала украинскую экономику в размере 10-12 млрд долл. путем скидок на газ, займов, размещения заказов и преференциального торгового режима в ущерб российскому производителю. Без преувеличения Россия была и остается главным внешним гарантом стабильности Украины, причем этот интерес - жизненный.

Критики украинской политики России считают, что Москва стремится подорвать экономику Украины посредством втягивания последней в войну на Донбассе. Тем самым сокращаются доходы в бюджет, и Киев вынужден наращивать расходы на оборону. Также Россия якобы провоцирует бегство капитала из Украины путем давления на ее банковскую систему[1]. Это было бы так, если бы не фундаментальные основы экономической взаимозависимости, которые делают Россию заинтересованной в стабильности Украины. Они настолько существенны, что даже война на Донбассе оказывает на них ограниченное влияние.

Банковский сектор. Российские банки играют важную роль в финансовой системе Украины и занимают 5-е (Проминвест банк), 8-е (Сбербанк) и 9-е (Альфа банк) место по совокупным активам среди украинских банков (в 2014 году они составляли 6 млрд долл.).

Инвестиции. Прямые инвестиции из России в 2013 году составили 6,8% от их притока на Украину, однако заметная часть российских денег приходит через Кипр – 33,4%. В 2014 эти показатели упали до 5,9% и 29,9% соответственно.

Весной 2014 года Минпромторг России оценивал общий портфель российских заказов, размещенных на украинских предприятиях, в 15 млрд долл. (8,2% ВВП Украины). Преимущественно это заказы для сотен промышленных предприятий, участвующих в совместном высокотехнологическом производстве с российскими заводами (производство космических ракет, кораблей, самолетов, вертолетов, турбин и проч.).

Долг. В апреле 2015 года валовый внешний долг Украины составлял 126 млрд долл., из которых около 50 млрд долл. приходилось на государство. Из этого портфеля 25 млрд долл. составляли средства государственных и частных банков России, которые разместили свои деньги в суверенные бумаги Украины. Помимо этого, 4 млрд долл. составляет государственный долг Украины перед Россией, из которых 3 млрд долл. российских облигаций со сроком оплаты до конца 2015 года. Как ключевой кредитор Россия уже на этом этапе могла бы спровоцировать дефолт на Украине, поскольку условием предоставления последнего займа в 2013 году было его раннее погашение в случае, если внешний долг превысит 60% ВВП (в середине 2015 года он составлял 96,5%). В мае 2015 года президент России Владимир Путин отметил, что «по просьбе наших украинских партнёров, по просьбе МВФ мы не пользуемся этим правом, не желая усугублять и без того сложную экономическую ситуацию у наших партнёров и соседей».

Энергетика. Российский капитал представлен в электрораспределительных сетях Украины – компания VS Energy International владеет 27 региональными поставщиками электричества. Помимо этого, Украина с 2014 года закупает у России электроэнергию в объеме 1 500 мегаватт (общий объем потребления составляет 26 000 мегаватт).

В декабре 2014 года Россия также начала поставлять Украине уголь без предоплаты и по внутрироссийским ценам в размере 50 тыс. тонн в день. Это позволило Украине избежать энергетического кризиса в зимний период 2014-2015 годов. Судя по всему, сделка стала частью негласного соглашения о поставках украинской электроэнергии в Крым (в 2014-2015 годах 70% электричества на полуостров поступало из Украины). После начала российских поставок Украина перестала отключать электроэнергию в Крыму.    

В области атомной энергетики Россия и Украина развивали стратегическое партнерство на протяжении десятилетий. В наследство от Советского Союза Украина получила 4 атомных электростанций с 15 энергоблоками (включая крупнейшую в Европе – Запорожскую), топливо для которых поставлялось из России. При содействии России в Кировоградской области Украины планировалось строительство топливного завода, однако после начала кризиса работы так и не возобновились. Вместо этого Украина начала экспериментировать с использованием американского топлива в атомных энергоблоках советской конструкции на украинских АЭС. Ранее на Украине и в Чехии пробовали заменить российское топливо американским, и эти эксперименты оказались технологически небезопасны. Это побудило Украину искать договоренности с Россией по поставкам ядерного топлива на 2015 и 2016 годы.

Поставки и транзит газа. В 2014 году украинский газовый рынок потребил 42,6 млрд кубических метров газа и стал четвертым по величине в Европе после Германии (86,2), Великобритании (78,7) и Италии (68,7). В 2015 году прогнозируется падение потребления до 34 млрд кубических метров. В 2013 году доля газа из России достигала 85% в потреблении на Украине, однако с 2014 года Киев снижал долю закупок из России (в 2014 году на 43,8%) и начал переход к реверсным поставкам этого же российского газа из Словакии, Польши и Венгрии. В середине 2015 года цена на газ для Украины составляла 247 долл. за 1 тыс. куб. м., что меньше стоимости российского газа для большинства потребителей в ЕС. Однако Киев потребовал дальнейшей скидки до уровня цены в 200 долл. за 1 тыс. куб. м. Неурегулированный спор в середине 2015 года привел к прекращению поставок газа из России.

Переговоры с Россией о цене на газ для Украины всегда носили нерыночный характер. Украина стала последней республикой бывшего СССР, с которой «Газпром» перешел на рыночные отношения в газовой сфере.

Вплоть до 2006 года стоимость российского газа для Украины была предельно низкой – 40–50 долл. за 1 тыс. куб. м., а объемы поставленного сырья превышали поставки «Газпрома» в Германию и Италию вместе взятые. При этом до 2009 года отдельного контракта на транзит газа не существовало, и Киев отбирал из трубопровода газа больше, чем Россия должна была Украине за транзит. От этого постоянно росла украинская задолженность перед «Газпромом» и возникала почва для кризисов газового транзита в ЕС (2006, 2009 годы). По российским оценкам, в 1991-2013 годах за счет низких цен на газ Украина сэкономила более 82,7 млрд долл.

Транзит в ЕС. Российские газовые поставки в страны ЕС на 50% проходят через украинскую территорию, что делает транзит через Украину жизненным интересом для России, по крайней мере, пока не заработает альтернативный трубопровод по дну Черного моря. Соглашение с Украиной по поставкам газа на отопительный сезон 2014 года было достигнуто только благодаря прямому сотрудничеству представителей России и ЕС. Евросоюз конструктивно отреагировал на угрозу транзиту российского газа со стороны Украины. Сопоставимая по сложности проблема нарастает к середине 2015 года – в газохранилищах Украины закачано чрезвычайно мало газа, чтобы обеспечить бесперебойные поставки в ЕС зимой 2015 года.

Тем самым на Украине возрастают транзитные риски, и это касается не только трубопроводов. Поставлена под вопрос безопасность автомобильных и железнодорожных перевозок, а также транспортировка грузов через украинские порты. Россия вынуждена менять маршруты поставок своих товаров в Центральную и Южную Европу. В 2015 году началось строительство железной дороги, которая позволит избежать транзита по территории Украины при доставке грузов между российскими городами Белгород, Воронеж и Ростов-на-Дону.

Совместное индустриальное производство. Важной сферой российско-украинской взаимозависимости оставалось промышленное производство, особенно в сфере ВПК. В 186 образцах вооружений и военной техники российского производства – самолетах, вертолетах, кораблях, ракетах и др. - применялись сделанные на Украине комплектующие. В условиях кризиса все сотрудничество в сфере ВПК между странами прекратилось, и Россия вынуждена во внеочередном порядке пересматривать свою программу перевооружения до 2020 года. В планах Москвы до 2018 года преодолеть техническую зависимость от украинских комплектующих.

Торговля. В 2013 году Россия была первым по значимости торговым партнером Украины (27,3%), уступая только несколько процентов совокупному товарообороту с ЕС (31,2%). В 2014 году во взаимной торговле произошел серьезный обвал. Объём взаимной внешней торговли составил 26,9 млрд долл. и уменьшился по сравнению с 2013 годом на 18 млрд долл. (на 40,2%). На фоне этого торговля Украины с ЕС выросла на 12%, что не покрыло потерь на российском рынке.

Существуют предпосылки для дальнейшего падения товарооборота между Россией и Украиной. В силу того, что между Россией и Украиной действует режим преференциальной торговли, соглашение Украины о создании зоны свободной торговли с ЕС побуждает Москву ввести торговые пошлины для украинских товаров. Это неизбежно приведет к их проигрышу в конкуренции с товарами стран ЕАЭС. По оценкам российских специалистов, в результате ограничения доступа на рынок ЕАЭС украинская экономика может ежегодно терять минимум 33 млрд долл. Чтобы избежать этих последствий Россия предложила ЕС и Украине договориться о правилах торгового взаимодействия в существующем треугольнике. Консультации об этом начались только в мае 2015 года и их исход оставляет мало надежд на успех.

Безвизовый режим. В рамках концепции строительства «стены» на границе с Россией, новые украинские власти выступили с предложением отменить действующий с Россией безвизовый режим. Это приведет к сокращению денежных переводов на родину от работающих в России украинцев и несомненно нанесет значительный экономический ущерб Украине, особенно личному потреблению граждан. Выход Украины из общего с Россией рынка труда повлияет на 6 млн сезонных работников и почти 400 тыс. высококвалифицированных специалистов. По российским оценкам, возможные потери украинцев в случае потери заработка в России оцениваются в 11–13 млрд долл. ежегодно (7% ВВП).

Указанные цифры показывают, насколько глубока экономическая взаимозависимость России и Украины.

В дополнение советскому производственному наследию и экономическим связям, экономика независимой Украины с самого начала развивалась при значительном российском участии.

Разрушение указанной взаимозависимости приведет к системному падению ВВП на Украине на 20-30%, а в России – на 3-5%. 

Последствия неожиданного разрыва отношений в 2014 году

Сложившаяся тесная взаимозависимость раньше заставляла Россию и Украину «разделять» политику и экономику. Однако в условиях кризиса стороны связали их воедино и ведут дело к разрыву взаимных связей. В новой стратегии национальной безопасности Украины Россия названа «долгосрочной стратегической угрозой», а Украина определяется как форпост Запада в борьбе с Россией.

В свою очередь, Россия также ведет дело к разрыву взаимозависимости. По словам премьер-министра России Дмитрия Медведева:

«Россия намерена строго следовать своим национальным интересам. Выстраивая отношения в новых условиях, мы оставим эмоции и "родственные чувства" в стороне. И больше не станем содержать экономику Украины. Нам это невыгодно. Да и, честно говоря, надоело».

В прошлом отношения России с Украиной всегда были многосоставными – как в сотрудничестве, так и в конфликте. Всего существовало три стратегии Москвы по отношению к Киеву, которые реализовывались в зависимости от готовности Украины сотрудничать.

В первой версии стратегии Россия имела дело с дружественной Украиной, которая стремилась интегрироваться в общее экономическое пространство СНГ и совместно развиваться на основе советского экономического наследия. 

Во второй версии стратегии – которая применялась чаще всего – Россия имела дело с колеблющейся Украиной, которая склонялась к нейтралитету. В этом сценарии Россия стремилась к формированию трёхстороннего экономического режима с Украиной и ЕС для образования в будущем «моста» на территории Украины.

Наконец, в третьей версии стратегии – которая действовала в 2004-2008 годах и сейчас – Россия сталкивается с враждебной Украиной, от которой Москва продолжает во многом зависеть. Цели политики России в этом случае – постепенное ослабление взаимозависимости, вывод своих интересов из-под влияния Киева, создание для этого условий путем поддержания стабильности Украины. Главным интересом остается также сохранение военного нейтралитета западного соседа. После «майдана» 2004 года Россия начала строить альтернативную базу Черноморского флота в Новороссийске, строить газопровод «Северный поток» по дну Балтийского моря и переносить оборонные заказы с украинских предприятий на российские. 

25 лет попыток России наладить дружественные отношения с Украиной не дали результата.

Сегодня в Москве полагают, что любые достижения при опоре на сложившийся за годы независимости украинский политический класс будут неустойчивы. Это повлекло снижение планки целей украинской политики России – от интеграции приоритет перешел к сохранению стабильности и нейтралитета Украины.

Современная украинская стратегия России состоит в невмешательстве по мере возможности и ограничении ущерба, который украинские процессы могут наносить России.

Источники нестабильности Украины: борьба элитных групп и вовлечение внешних сил

В отличие от России, Белоруссии или Казахстана — где сформировалась сильная центральная власть, эффективная консолидация и распределение ресурсов центром, развитый административный аппарат и, главное, консенсус элит и общества по вопросу о национальных интересах – политическая траектория Украины привела к другому результату.

За годы независимости на Украине не сложился консолидированный политический класс, а для политики характерен приоритет частных интересов по отношению к государственным.

Политическое устройство Украины предполагает, что победитель выборов получает всю полноту власти в стране – поэтому каждый раз новые элиты меняли не только состав властной верхушки в Киеве, но и сменяли руководителей всех 24-х областей Украины на лояльных людей. Так в стране сложилась политическая система, в которой работает не логика «сдержек и противовесов», но победитель в итоге «получает все». В большинстве случаев вновь пришедшие во власть элиты представляли отдельную региональную группу (донецкие, днепропетровские и др.), которая распространяла свое влияние на другие регионы страны, вытесняя местные правящие силы[2]. В силу того, что ставки были слишком высоки, любые национальные выборы превращались в кризис. Из пяти президентов Украины один (Виктор Ющенко) был избран при поддержке «майдана» и одного (Виктора Януковича) свергли с его помощью; один премьер-министр побывал в тюрьме в своей стране (Юлия Тимошенко, освобождена благодаря Евромайдану), а другой сидел в американской тюрьме по обвинению в коррупции (Павел Лазаренко)[3].

Слабость и неустойчивость положения каждой следующей правящей группы побуждала украинские элиты использовать все возможные ресурсы для борьбы друг с другом – включая обращение к популизму и национализму. Более того, политический класс Украины фактически стимулировал вмешательство внешних сил в украинские дела. Местные политические субъекты стремились получать дивиденды от постоянной вовлеченности мировых центров силы в украинскую политику.

В совокупности эти особенности не позволили политическому классу Украины достичь консенсуса о том, что является национальными интересами страны.

В отсутствие этого главного вывода оказалось невозможно выработать долгосрочную стратегию развития с опорой на защиту суверенитета от внешнего вмешательства. Украинские элиты стали считать, что Украина всегда будет жертвой противостояния внешних сил на своей территории. Со временем Киев перестал воспринимать себя как равного участника ситуации, несущего ответственность за свои решения, и стал использовать внешнее вмешательство в украинские дела в своих интересах.

Такая ситуация усугубила нестабильность политической системы Украины и привела к провалу попыток России наладить устойчивое и близкое партнерство с Киевом. Остается открытым вопрос, насколько устойчивым будет прозападный курс нынешнего руководства Украины и сможет ли Киев построить подлинное партнерство со странами Запада.

Запад расширяется на Восток: Украина раздавлена в тисках

Убедившись, что конструктивное партнерство с Украиной невозможно, российское руководство отказалось от попыток интегрировать ее в состав ЕАЭС. Не в последнюю очередь потому, что для такой хрупкой страны, как Украина, окончательный выбор между Россией и ЕС был бы губителен. Однако ЕС не оставил попыток включить Украину в зону своего влияния, поскольку не видел возможных негативных последствий такой политики. При этом экономическая и нормативная экспансия ЕС на восток фактически вынуждала страны Восточной Европы делать окончательный выбор между Западом и Россией. Причем в последние годы требование Запада в адрес Украины сделать выбор было все настойчивее. По словам бывшего премьер-министра Украины Николая Азарова:

«Я ни от Путина, ни от Медведева никогда не слышал, что, мол, если не подпишете соглашение, то это сделает другое правительство или другой президент. Зато от господина Фюле (еврокомиссар по вопросам расширения и политики добрососедства) слышал. Зря отказываетесь (от подписания соглашения об ассоциации с ЕС), вместо вас подпишут другие. Это нормально?».

В 2013 году Москва выступила с инициативой трехсторонних консультаций с Брюсселем и Киевом по соглашению об ассоциации Украины с ЕС.

Однако вместо того, чтобы сформировать на Украине «мост» между Россией и ЕС, в ситуации кризиса 2014 года страны Запада отклонили российские предложения о диалоге и поддержали те украинские политические силы, которые стремились сделать из Украины форпост противостояния Запада с Россией.

В результате волнений в Киеве и давления Запада оказался свержен законно избранный президент В. Янукович, и на Украине было образовано «правительство победителей». Это запустило цепную реакцию на юге и востоке Украины, что поставило страну на грань гражданской войны.  

Разногласия в обществе по вопросу о вступлении в НАТО

Вмешательство Запада во внутренние дела Украины в ходе Евромайдана заставило многих в Москве думать, что целью этих действий является удар по российским интересам путем расширения НАТО на Украину и вытеснения военного флота России из Крыма.

Несмотря на заявления американского руководства о том, что действия России в Крыму и на Донбассе застали их врасплох, немногие в Москве поверили этому. В действительности, интересы России в Крыму и на Украине были неоднократно изложены прямым текстом американским и европейским элитам. Есть основания считать, что российские сигналы были правильно прочитаны правительством США. В опубликованных «Викиликс» записках посольства США в Москве от февраля и мая 2008 года содержится обстоятельный анализ российской позиции по украинскому вопросу:

«Представители [российского правительства] – как в публичных выступлениях, так и в частных беседах – не скрывают, что их целью является сохранение статуса-кво. Россия приняла прозападную ориентацию Украины, включая ее возможное вступление в ЕС и развитие более тесных связей с НАТО. Но членство в НАТО и создание базы США или Альянса на территории Украины являются «красными линиями». Идеальным для России было бы письменное закрепление нейтрального статуса Украины».

В другой записке содержится прогноз возможных действий России:

«Как сообщают нам эксперты, Россия особенно опасается, что серьезные расхождения во мнении относительно членства в НАТО среди украинского населения и негативный настрой по этому вопросу проживающих на Украине этнических русских, могут расколоть страну и спровоцировать волну насилия и в худшем случае – гражданскую войну. В этом случае России придется решать – вмешиваться или нет. Россия не хочет оказаться в ситуации, когда она будет вынуждена принимать такое решение». 

На основании этих данных в Москве отметают вероятность того, что США не осознавали последствий своей политики по поддержке Евромайдана. Сложившееся в России мнение, неоднократно изложенное высшими лицами и президентом страны, состоит в том, что США сознательно стремились вынудить Россию защищать свои интересы на Украине и тем самым втянуть ее в истощающий конфликт.

Можно возразить, что вопрос о вступлении Украины в НАТО не стоял на повестке дня. Однако важнее то, как этот вопрос воспринимался самими украинцами в 2014 году – сторонники «майдана» выступали за «европейское будущее», которое они видели именно в членстве Украины в НАТО и ЕС, а их оппоненты выступали против западного влияния и защищали связи Украины с Россией.

При этом вопрос о вступлении в НАТО остается предметом глубоких разногласий на Украине даже после сецессии Крыма и начала войны на Донбассе. По данным Киевского международного института социологии, в июне 2015 года 37% украинцев высказались «за» вступление в НАТО, 36% - против. В случае проведения референдума и полной явке эти цифры соответственно составили бы 51% «за» и 49% «против».

Ведущие общественные группы на Украине: националисты, русские и государственники

Нынешнее украинское правительство отбросило стратегию балансирования между Россией и Западом. Тем самым оно отказалось от концепции Украины как хрупкого и многосоставного государства, расположенного на стыке двух центров силы.

Логика действий «правительства победителей» состоит в стремлении использовать исторический шанс для «разворота страны на Запад», несмотря на все вероятные издержки, включая возможный раскол и распад страны.

Можно предположить, что сложившаяся ситуация не окончательна. Нынешние власти Украины стараются избежать внутреннего кризиса по примеру распада «оранжевой коалиции» 2004-2006 годов, поскольку чувствуют возможность такого сценария. В стране протекает несколько системных политических конфликтов с участием центральных властей, региональных групп, крупных олигархов и несистемных военизированных отрядов. Нарастает массовое социальное недовольство населения результативностью политики властей. Пока оно выражается в крайне низком рейтинге власти и эпизодических протестных выступлениях. Усугубляет ситуацию то, что общественная дискуссия в стране протекает по трем основным векторам и два ключевых из них – радикальные.

Представители мейнстрима – наиболее многочисленной, организованной и представленной в СМИ группы – выступают с националистической программой за «Украину для украинцев» и видят Украину в авангарде борьбы Запада с Россией. Представители этой группы выдвигают на передний план украинскую идентичность, основанную на украиноязычном гражданском национализме. Однако в ее составе есть также не владеющие украинским русскоязычные (например, советник министра внутренних дел Антон Геращенко). В этом движении нет этнической, культурной или религиозной подоплеки – эта группа объединена общей политической идентичностью. Вместе с тем, униаты и УПЦ Киевского патриархата сыграли большую роль в деле мобилизации людей на Западной Украине и благословении применения силы на «майдане».

Цель этой группы – создание на Украине национального государства людей украинской идентичности. Косвенно о численности этой группы говорят опросы общественного мнения: 47% выступает в поддержку АТО на Донбассе и 24% выступают за силовой сценарий урегулирования конфликта на востоке страны.

При этом националисты готовы к радикальным шагам – к вытеснению нелояльного населения и даже выделению ценностно «чуждых» территорий из состава Украины (в первую очередь, Донецка и Луганска). Тем самым они готовы принести в жертву территориальную целостность страны, чтобы консолидировать на оставшихся землях гомогенную общность. Иными словами, националисты готовы к сохранению Донбасса в составе Украины только при условии полной лояльности местного населения.

Вторая группа – это люди русской идентичности – украинцы, русские и другие этнические группы, которые не разделяют цели и ценности «майдана» и считают Россию важной силой украинской политики. Многие из них отчаялись найти защиту своих интересов у участников украинской политики и недоумевают, почему Москва не защищает их интересы, как сделала это в Крыму, и почему российские спецслужбы допустили переворот в Киеве. Эта группа не такая многочисленная, как первая, по крайней мере, она существенно хуже представлена в СМИ. Это неудивительно, поскольку ее представители подвергаются политическому давлению и в отдельных случаях – преследованиям. Косвенно о ее численности могут свидетельствовать данные ответа на вопрос о векторе внешнеполитической ассоциации Украины: вступление страны в Таможенный союз открыто поддержали 19% опрошенных. Также показательны данные опроса о поддержке АТО: против ее проведения выступает 39% опрошенных.

«Ватники» или «коллаборационисты», как их называют, первыми почувствовали ограничение свободы слова и собраний. У многих из них начинает формироваться подпольное мышление, а само течение может со временем радикализоваться. Раньше люди русской идентичности были лояльны украинскому проекту, однако это меняется – теперь они все чаще выступают резко против него и перестают себя в целом ассоциировать с Украиной.

Многие люди русской идентичности являются прихожанами Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. Киевская Митрополия ведет примирительную линию и не занимает стороны в гражданском противостоянии.

Судьба этих людей не может не волновать Россию. Можно утверждать, что переломным в отношении россиян к ситуации на Украине были не события «майдана» и свержение В. Януковича, а сожжение более 40 активистов «антимайдана» в Одессе 2 мая 2014 года. Общественное давление на власти России в связи с этой трагедией было огромным – граждане требовали предпринять действия для защиты своих близких на Украине.  

Третья группа украинских элит – это сторонники инклюзивной государственности как условия территориальной целостности Украины. Государственники считают главным приоритетом сохранение огромного советского наследства Украины – начиная от территории и кончая геоэкономическими связями и многосоставным населением. Они осознают, что Украина должна выбрать линию нейтралитета и суверенитета, чтобы сохранить государственное единство. Из этого лагеря раздавались голоса о необходимости отказаться от радикализма после победы «майдана», чтобы предотвратить выход Крыма из состава Украины. Государственники также выступают за уступки по национальному вопросу, отвергают радикализм и выдвигают идеологию государственного интереса. Их большинство в «Оппозиционном блоке», есть представители этой точки зрения в Блоке Петра Порошенко. К сожалению, эта группа находится в очевидном меньшинстве. Парадоксально, но ее представителей нередко также относят к «ватникам» сторонники мейнстрима. Преследованиям со стороны властей подвергается коллектив газеты «Вести», который выступает с государственнической платформой. Другой выразительный пример – снятие с должности председателя партии основателя ОУН-УПА Юрия Шухевича за участие в письме львовской интеллигенции с требованием «не навязывать дончанам или крымчанам галицкий образ жизни» и «проводить взвешенную культурную и языковую политику».

Форс-мажорная политика России в отношении Украины

За 25 лет после конца «холодной войны» Россия никогда не инициировала кардинальных или силовых изменений в своем приграничье, даже если статус-кво не был благоприятным. Почему же российское руководство решило нарушить этот принцип на Украине в 2014 году?

Россия последней присоединилась к разрушению статус-кво и только после того, как осознала, что остальные играют не по правилам. Первыми во внутриукраинские дела вмешались ЕС и США, поддержав одну из двух политических партий, которая ставила целью силовую смену власти. Переворот в Киеве кардинально изменил статус-кво, и Запад не попытался интегрировать новую украинскую оппозицию в сложившуюся систему или принять во внимание интересы России. Вместо того, чтобы проявить чуткость к российским интересам, США выдвинули крайне упрощенный подход: свержение Януковича сделало Украину «стабильной, мирной и демократичной».

Отличие событий 2014 года от «майдана» 2004 года было в том, что решался не просто вопрос о власти, но о физическом выживании сторонников режима Януковича.

В 2014 году в беспрецедентных для Украины масштабах оппозиция применяла силу, преимущественно анонимно. Придя к власти на волне насилия, новые власти продолжили применять его против своих оппонентов. В феврале 2014 года Киеве был сожжен офис «Партии регионов» (сгорели заживо несколько его сотрудников), преследованию подверглись бойцы подразделения «Беркут» и участники «антимайдана» с юго-западной Украины, а также члены их семей. Нападение на автобусы с участниками «антимайдана» из Крыма, сожжение активистов «антимайдана» в Одессе 2 мая 2014 года[4], серия убийств и загадочных самоубийств оппозиционных политиков и журналистов[5], наконец, начало АТО на Донбассе в апреле 2014 года, которую местные жители восприняли как карательную операцию, – показывают готовность новых властей Украины физически устранять оппозицию. Причем ничто из вышеперечисленного не вызвало энергичного протеста у США или стран ЕС, которые тем самым фактически покрывали действия правительства в Киеве.

Ситуация, сложившаяся в Крыму после свержения Януковича, оставляла Москве мало пространства для маневра. Население полуострова исторически стремилось выйти из-под суверенитета Украины и воссоединиться с Россией, однако на протяжении 1990-х и 2000-х годов Москва противилась этому, стремясь выстраивать дружеские отношения с Украиной[6].

В Севастополе находилась база Черноморского флота ВМФ России, а общая численность российских военнослужащих на полуострове достигала 13 тыс. человек (разрешенная численность до 25 тыс. человек). Одновременно с этим Севастополь был также базой ВМФ Украины, в состав которого входило до 11 тыс. человек.

Сопоставимость потенциалов двух группировок делала ситуацию в Крыму особенно напряженной. Однако важным было то, что в российском и особенно в украинском флоте служили преимущественно выходцы из Крыма, чьи симпатии были на стороне России[7]. Вместе с тем, это обстоятельство не остановило бы кровопролитие, если бы Москва не взяла инициативу в свои руки. Расчет строился на недопущении насилия: как только крымские элиты при поддержке населения высказались за переход под российскую юрисдикцию, Москва предприняла действия по обеспечению безопасности референдума в Крыму.

Почему этот выбор был меньшим из зол и действительно предотвратил кровопролитие? Если бы Москва не вмешалась, пророссийские настроения крымчан никуда бы не делись. Киев не смирился бы со стремлением полуострова отложиться и применил бы силу, как он применил ее на Донбассе. Учитывая, что в Крыму находились российские военные, на них пали бы обвинения в поддержке сепаратизма. Украинские силы попытались бы заблокировать российские базы и воспрепятствовать передвижению персонала. Однако это вряд ли бы остановило тех из местных российских военных, кто захотел бы защищать независимость полуострова. Неизбежно начались бы партизанские действия, в которых приняло бы участие местное ополчение и отдельные российские военнослужащие-крымчане. Из России также приехали бы добровольцы. Высоко вероятно, что российские военные базы оказались бы под намеренным или ненамеренным огнем. Трудно себе представить, что Россия позволила бы своим военнослужащим оказаться в роли заложников. В этих условиях Москву неизбежно обвинили бы во вмешательстве в дела Украины и потребовали бы вывода базы и флота.

Так или иначе, в случае Крыма выбор между поддержкой референдума и вынужденным выводом флота был выбором из двух плохих вариантов.

В отличие от Крыма, где прямое военное российское участие было очевидно с самого начала, на Донбассе Москва начала поддерживать повстанческое движение только к концу лета 2014 года. В Крыму Киев не прибегнул к силе, так как это привело бы к прямой вооруженной конфронтации с Россией. Однако на Донбассе ситуация была иной, и президент Петр Порошенко предпочел начать военную операцию. Примечательно, что США поставили в заслугу Киеву его «сдержанность» в Крыму, но при этом поддержали украинские власти в их действиях на Донбассе, назвав их «восстановлением суверенитета» и «защитой против российской агрессии». Москва неоднократно призывала Киев не использовать силу против протестующих, которые поначалу пытались остановить украинские танки буквально голыми руками. Прошло три месяца вооруженных столкновений, унесших сотни жизней и вызвавших поток беженцев в Россию, прежде чем Москва приняла решение о поддержке ополченцев. Причем, по словам последних и независимых наблюдателей в зоне конфликта, это решение было вынужденное[8].

Доминирование в украинском мейнстриме националистов является препятствием для сохранения территориальной целостности Украины.

Судя по тому, что Киев не стремится к исполнению политической части Минских соглашений от 12 февраля 2015 года, украинские власти готовы пожертвовать «пророссийским» Донбассом ради консолидации на остальных территориях своей власти.

Главное содержание Минского соглашения состоит в восстановлении суверенитета Украины над Донбассом путем его мирной реинтеграции и включения его представителей в состав украинских элит. Несмотря на все подозрения, Россия действительно стремится к урегулированию на Донбассе. Причем платформа для этого остается неизменной: несмотря на второе за полгода поражение украинских вооруженных сил, Москва и ополченцы не выдвинули новых условий.

Цель России — не поражение Украины и не победа Донбасса, а равноправное политическое урегулирование между ними.

Россия настаивает на глубоком урегулировании и потому стремится к тому, чтобы права Донбасса и потенциально нестабильных регионов Украины были обеспечены в обновленной украинской Конституции. На Западе эти инициативы воспринимают настороженно, видя в них стремление Москвы вмешиваться в дела Украины. Однако на Западе не интересуются внутренними разломами на Украине, пока они не дают о себе знать. Россия же хочет, чтобы эти разломы больше не давали о себе знать.

Парадокс в том, что Россия, выступая в защиту прав русской общины Украины, является большим сторонником целостности Украины в нынешних границах, чем киевские власти. Разумеется, этот интерес небескорыстный — тем самым Москва стремится сбалансировать антироссийские силы в киевском правительстве более умеренными и обеспечить военный нейтралитет Украины.

Наступление перемирия и подписание соглашений в Минске не означают перспективы скорого политического урегулирования. Киев не готов к компромиссу с Донбассом. Линия на одностороннее решение кризиса продолжается. Но если раньше президент Петр Порошенко планировал достичь своих целей военным путем, то теперь ставка сделана на снижение зависимости от Донецка и Луганска.

Украинские политики и эксперты ставят вопрос об отказе от Донецка и Луганска и выделении их из состава Украины. Киев возмущают требования ДНР и ЛНР о наделении их особым статусом, включая самостоятельность в выборе экономического вектора развития. Это условие видится Киеву настолько неприемлемым, что он готов отложить вопрос о судьбе Донецка до лучших времен. В Киеве начинает доминировать концепция о том, что Украина сперва должна провести успешные реформы и стать привлекательной для Донбасса, чтобы потом принять его назад в свой состав – но уже без дополнительных условий. Подобным тезисом руководствовались элиты Грузии в отношениях с Абхазией в 1990-х годах, однако до сих пор такой подход не дал положительного результата.

Курс на снижение зависимости от Донецка и Луганска будет выражаться в их физической изоляции от остальной Украины. На этом этапе президент Порошенко предлагает ввести экономическую блокаду и окружить территорию под контролем ополчения линией фортификационных укреплений. Осуществление этого плана сделает политическое урегулирование на Донбассе невозможным. С течением времени Донецк и Луганск будут закрепляться как автономные образования и де-факто государства. Судя по всему, Киев готов заплатить такую цену за сохранение неоспариваемого контроля над остальной территорией страны. 

Сходным образом в Киеве смотрят на Крымский вопрос. Однако, в отличие от Донбасса, перспектива реинтеграции Крыма в состав Украины не просматривается, что позволяет Киеву утверждать, что он готов предоставить Крыму любые возможные преференции в случае его возвращения. В действительности же главным интересом властей является консолидация на подконтрольных Киеву территориях национального государства любой ценой.  

Замораживание конфликта на Донбассе вредит интересам России, которая стремится нормализовать свои отношения с Украиной в новых условиях.

Главным последствием неурегулированных разногласий по вопросу о Донбассе станет дальнейшее ослабление российско-украинской экономической взаимозависимости.

Новая украинская политика России: постепенное прекращение взаимозависимости

Делая ставку на собственный рост, 10 лет назад Москва инициировала новую украинскую политику - основанную не на концепции «братства любой ценой», а на логике уменьшения влияния Украины на жизненные интересы России. В рамках это политики был создан газопровод «Северный поток» и запланировано создание «Южного потока», начались работы по созданию новой базы Черноморского флота в Новороссийске, происходил перенос оборонного заказа с украинских на российские предприятия. Время реализации этих проектов продолжительно, однако Москва готовилась в течение следующих 20 лет мирно «отпустить» Украину, если та решит «уйти». Москва стремилась, чтобы этот уход не нанес непоправимого ущерба самой России, но не накладывала вето на внешнеполитический выбор Киева - да и не могла этого сделать.

Форсирование перемен в результате февральского переворота в Киеве в 2014 году нанесло ущерб российским жизненным интересам. Угроза вытеснения Черноморского флота РФ из Крыма и вступления Украины в НАТО повлекли решение Москвы о поощрении отделения Крыма и Севастополя от Украины. Тем самым Россия показала, что для защиты своих жизненных интересов она готова действовать решительно и предупредила о последствиях в случае дальнейшего наступления на них новых властей в Киеве.

Кроме того, Москва устала от постоянного шантажа каждого нового правительства в Киеве (включая В. Януковича) по Крымскому вопросу. После очередного посягательства на этот российский интерес Россия приняла решения вывести Крым «за скобки» в отношениях с Киевом.

Однако по всем остальным направлениям Москва остается сторонником сохранения статуса-кво в самом полном смысле этого слова. Именно поэтому Россия признала новые власти в Киеве, игнорируя требования лидеров сопротивления на востоке Украины вмешаться, продолжила предоставлять скидку на газ в объеме 25-40%, не стала инструментально использовать проблему украинского долга и с необычной терпимостью отнеслась к нападению на российское посольство в Киеве в июне 2014 года. Москва не желает усугублять ущерб своим интересам и предлагает меры по сохранению целостности Украины в ее нынешних границах путем децентрализации власти.

Условием продолжения Россией курса на поддержку стабильности Украины является достижение взаимопонимания с новыми властями в Киеве по цене на газ, беспрепятственному транзиту энергоносителей в ЕС, правилам торгового режима в треугольнике Россия-Украина-ЕС и неприкосновенности собственности российских предприятий.

Переход от логики сотрудничества к логике борьбы нежелателен для Москвы. Но она готова и к такому развитию событий. 

Если в Киеве возобладают авантюристические и агрессивные силы, Россия будет вынуждена перейти к сдерживанию угроз, исходящих из Украины. При этом Россия не пойдет на открытое силовое решение противоречий с Киевом - это слишком дорого и ненадежно. Значительная часть населения Украины будет настроена по отношению к интервентам враждебно, тогда как за последние 20 лет Россия выработала правило: направлять войска только в те регионы, где местное население их будет приветствовать.

Эскалация гражданского противостояния на востоке Украины также невыгодна, поскольку порождает угрозы безопасности: нарушение трансграничной торговли, нарастание потоков беженцев, перетекание отрядов комбатантов между двумя странами, случайный и намеренный военный ущерб российским активам, угрозу ж/д и авиасообщению. Поэтому поддержка ополчения Донбасса со стороны Москвы преследует единственную цель – показать Киеву, что военным путем конфликт урегулировать невозможно, и побудить его сесть за стол переговоров с Донбассом.

Негативный сценарий политики России будет выглядеть иначе. Получат импульс альтернативные пути доставки энергоресурсов в ЕС, будут заблокированы российские инвестиции в украинскую экономику, подвергнется пересмотру преференциальный торговый и визовый режимы, будет ограничена трудовая миграция. И, что более важно, Россия перестанет субсидировать цену на газ для Украины. В совокупности это повлечет экономический кризис на Украине и нанесет несомненный ущерб российским интересам, затормозив ежегодный рост ВВП России на доли процента.

Москва будет стремиться избежать такого развития событий, но не будет уклоняться от него, если Киев не оставит выбора. Прежде направляемые на поддержку соседа ресурсы Россия инвестирует в национальное производство. По мере увеличения разрыва в уровне развития, Россия будет привлекать миграцию русскоязычного населения из Украины. Курс на уменьшение влияния Украины на жизненные интересы России будет ускорен.

Целью новой украинской политики России станет «нормализация» связей с Киевом путем прекращения политически мотивированной экономической помощи и перевода торговых и производственных отношений на не преференциальную основу.

После существенного понижения, двусторонние отношения достигнут «новой нормы» на фундаменте нового экономического равновесия. Единственной общей рамкой взаимодействия России и Украины останется режим ВТО. Прагматизация связей в перспективе вызовет их оздоровление и откроет путь к трехстороннему торговому режиму РФ-Украина-ЕС.  

Украина: общая проблема или поле битвы России и ЕС

Нестабильность влечет перемены всюду - и Украина не исключение. В прошлом именно Россия, а не ЕС предоставляла стратегические условия для роста украинской экономики. С выходом Украины из зоны свободной торговли с Россией и обострением двусторонних отношений Москва перестанет гарантировать стабильность Украины в одиночку - благо сам Киев к этому стремится.

Прекращение конфликта, стабилизация Украины и ее будущий рост потребуют совместных усилий со стороны России и ЕС, которых все теснее объединяет общий интерес: локализовать ущерб от кризиса на Украине. Брюссель осознает, что следующим этапом украинской драмы может стать энергетический кризис в ЕС и стремится не допустить этого.

Украина – это страна непредсказуемого прошлого. Нельзя предугадать, как украинские элиты будут оценивать сегодняшние события в будущем. Мы можем попытаться представить себе такое развитие событий, при котором могли бы начать разрешаться структурные проблемы Украины. В первую очередь, для этого необходимо укрепление системы государственного управления и отстранение олигархических групп интересов от власти. В терминах геоэкономики и геополитики Украина должна стремиться стать мостом между Россией и ЕС, а не антироссийским форпостом в Восточной Европе. Являясь таким мостом, Украина будет гарантировать свой нейтралитет и поддерживать нормализацию торговых связей в треугольнике Россия-ЕС-Украина. Это приведет к возвращению российских инвестиций и возобновлению благоприятных условий для торговли, что будет стимулировать новую волну индустриализации Украины, создание новых рабочих мест и получение прибыли. Наконец, нейтральная и стабильная Украина признает политические права проживающих на ее территории меньшинств (в первую очередь – русских) в соответствии с правовым режимом ОБСЕ.

Однако этот оптимистичный сценарий маловероятен. Добрые намерения как Запада, так и России по разным причинам не материализуются в совместную программу помощи Украине. В ее отсутствие страну ожидает падение ВВП на 20-30% от уровня 2013 года, деиндустриализация восточных и южных регионов, потеря рабочих мест и массовая миграция трудоспособного населения в Россию и ЕС. В этом сценарии задачей внешних сил будет ограничение ущерба, который могут наносить украинские процессы европейской безопасности и экономике. В первую очередь целью будет сдерживать нестабильность внутри украинских границ и не допустить выплеска экстремизма и насилия на соседние государства. Безопасность атомных станций Украины будет крупным приоритетом, как и неприкосновенность грузового и энергетического транзита по украинской территории. Миграционный поток из Украины станет дополнительной заботой для соседей.

Долгосрочного решения украинского кризиса пока не просматривается.

ЕС не осознает размер ежегодных дотаций, которые потребует стабилизация Украины в случае ее выхода из-под российской опеки, и не готов их выделять. В долгосрочной целесообразности действий киевского руководства есть основания сомневаться. Внутриполитические проблемы и долговое бремя в 2016 и 2017 годах может вынудить Киев прибегнуть к военной провокации на Донбассе. Внутриукраинский гражданский антагонизм нарастает. США пока не играют роль стабилизирующей силы, а Россия страхует риски и выводит из-под удара свои активы. Импульс к заключению сделки появится только тогда, когда ЕС ощутит чувствительный удар по своей энергетической безопасности.

Все внешние участники украинского кризиса должны учитывать возможность его нового витка в ходе электорального цикла в 2018 году. Сценарий, аналогичный Евромайдану, вновь может реализоваться и создать угрозу превращения кризиса в международный. В общих интересах не превращать Украину в поле битвы между Россией и Западом, а побуждать ее стать «мостом» между ними.  

 

 

[1] Bentzen N. Ukraine's economic challenges. From ailing to failing? // European Parliamentary Research Service. Members' Research Service. June 2015.

[2] По признанию руководителей Крыма в период референдума, в частности Р. Темиргалиева, местные элиты стремились выйти из-под юрисдикции Украины еще и потому, что наиболее близкая Крыму донецкая группа В. Януковича не оправдала ожиданий, начав экспансию в Крыму. См.: Козлов П. «Если это имело определенную режиссуру, режиссеру нужно поставить пять с плюсом» // Ведомости. 16 марта 2015. URL: http://www.vedomosti.ru/politics/characters/2015/03/16/esli-eto-imelo-opredelennuyu-rezhissuru---rezhisseru-nuzhno-postavit-pyat-s-plyusom

[3] Второй старт трансформации украинской экономики? / Л.М. Григорьев, Е.В. Буряк, А.В. Голяшев // Вопросы экономики. 2014. № 9. С. 30–52.

[4] П. Порошенко утверждает, что тем самым была предотвращена дестабилизация Одессы.

[5] Убийства партийного организатора «Партии регионов» Олега Калашников, журналиста Олеся Бузины. Не расследованы самоубийства экс-парламентариев от «Партии регионов» Михаила Чечетова, Александра Пеклушенко, Станислава Мельника, городского головы Мелитополя Сергея Вальтера.

[6] Особенно трудно сопротивляться крымскому ирредентизму было в 1994-1995 годах, когда победу на парламентских выборах в Крыму одержал блок «Россия» Ю. Мешкова, который выдвинул приоритет возвращения полуострова в состав России.

[7] Впоследствии 75% украинских военнослужащих из Крыма перешли в состав ВС России.

[8] Особенно значимы свидетельства двух комментаторов, ведущих наблюдения из Донецка - координатора ополченцев Александра Жучковского, который критикует «нерешительность» России, и проукраинского активиста, дончанина Энрике Менендеса, который называет конфликт на Донбассе гражданской войной и возлагает 90% вины на Киев.

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Реалистический подход»

10 апреля 2014 | 15:45

Россия и США на Северном Кавказе: несостоявшееся сотрудничество

Многие проблемы в республиках бывшего Союза имеют прямое воздействие на внутреннюю ситуацию в России.

11 августа 2017 | 20:35

Между принятием "санкционного закона" и его реализацией нет автоматизма

Несмотря на такое, вроде бы лобовое столкновение, наоборот, имеет место попытка провести инвентаризацию того, по каким вопросам сотрудничество возможно. Более того, есть настрой на то, чтобы даже в этих сложных условиях пытаться найти ниши для сотрудничества. И вызвано это исключительно тем, что последние санкции были приняты не в едином порыве, в консенсусе между американскими и европейскими элитами, а в ситуации глубокого внутреннего водораздела внутри политической элиты США, с одной стороны, и между США и их союзниками в Европе – с другой.

30 июля 2014 | 16:03

Украинский кризис грозит разморозить Приднестровский конфликт

Развитие конфликта на Украине угрожает эскалацией ситуации на приднестровско-украинской границе. 

24 января 2015 | 18:29

Почему Россия против вступления Украины в НАТО

По логике Брюсселя и Вашингтона страны постсоветского пространства имеют суверенное право выбирать, в какие политические, экономические и военные союзы им входить. Однако крупные страны, которые оказались вне НАТО, задают вопрос: какова роль этой организации на континенте и против кого она намерена обороняться? В результате, в Европе между Россией и НАТО начинается игра с «нулевой суммой» - и не Москва ее начала.

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Досье
20 февраля 2015 | 15:00
23 декабря 2014 | 09:00
17 марта 2014 | 19:00
18 апреля 2015 | 04:00
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова