Контртеррористическая кампания США по привлечению союзников для борьбы против ИГ продолжается: в Париже 15 сентября состоялась международная конференция, на которой представители более 30 государств согласились «оказывать содействие Ираку в борьбе с джихадистами всеми возможными способами, включая военные», а 19 сентября Франция присоединилась к военно-воздушной операции в Ираке. Между тем, противодействие ИГ явно политизируется. Наглядным подтверждением этому является до сих пор остающийся без ответа вопрос о международной военно-воздушной операции против террористов на территории Сирии. Государства, присоединившиеся к контртеррористической кампании США в Ираке, четвертый год содействуют сирийской оппозиции с целью свергнуть «неудобный» режим Башара Асада и выражают озабоченность тем, что ударами по позициям исламистов в Сирии, которые также противостоят Дамаску, они окажут ему услугу.
Барак Обама крайне осторожен в отношении расширения контртеррористической операции с Ирака на Сирию. В обращении 10 сентября он заявил о готовности США вести борьбу с террористами, которые угрожают безопасности его государства, «где бы они ни находились», а 17 сентября по инициативе главы Белого дома Конгресс утвердил миссию по вооружению и военной подготовке «умеренных» сирийских оппозиционеров. Сообщается, что американские ВВС начали разведывательные полеты над территорией Сирии. Министр обороны Чак Хейгл и председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Мартин Демпси 18 сентября согласовали план операции в Сирии, однако Обама не торопится его подписывать. Высказываются мнения о том, что, получив формальный повод для интервенции в Сирию, США будут наносить удары не только по исламистам, но и по позициям режима. Тем не менее, за последние три года конфликта таких поводов было достаточно, и тот факт, что Белый дом ими не воспользовался, красноречиво говорит о явном нежелании втягиваться в очередной конфликт.
Вашингтон, вероятно, исходит из намерения сохранить влияние на региональные процессы, но переложить ответственность за непосредственное управление ими на ближневосточных союзников. Однако Турция выступает с крайне неоднозначных позиций в отношении ИГ, а остальные не обладают необходимыми военными возможностями и опасаются ответной реакции исламистов. Кроме того, Саудовская Аравия озабочена вопросом борьба с террористами будет вестись и как она повлияет на позиции ее заклятого врага – Ирана.
Так, в заявлениях саудовских официальных лиц о противостоянии ИГ речь, как правило, идет об Ираке. Как и западные союзники, Эр-Рияд стоит перед дилеммой: кто представляет главную опасность в Сирии – Асад, на свержение которого уже четвертый год уходит столько усилий и средств, но который достаточно эффективно борется с ИГ, или ИГ, который в отличие от сирийской оппозиции реально противостоит Асаду, но враждебно настроен к Королевству? Саудовская Аравия заинтересована в нейтрализации исламистов, но не готова ради этого на усиление Дамаска – а значит и Тегерана. Отсюда – обещания бойкотировать состоявшуюся в Париже конференцию в случае участия в ней Ирана. Эр-Рияд не имеет достаточных сил для самостоятельной борьбы ни с Асадом, ни с ИГ, поэтому его задача – вовлечь западных союзников и не дать усилиться Ирану.
Иран, в свою очередь, значительно превышающий по военной мощи Саудовскую Аравию, также заинтересован в борьбе с террористами, которые угрожают безопасности стратегически важных для Тегерана Багдада и Дамаска. Однако Исламская Республика не прочь воспользоваться случаем обвинить в традиционной для себя манере Саудовскую Аравию и Запад в спонсировании исламистских боевиков, а США – в наличии планов по осуществлению военной операции против Асада. Тегеран имеет достаточно сил для борьбы с ИГ, поэтому его задача – сыграть основную роль в этой борьбе, сохранив при этом лояльный Дамаск и Багдад.
В борьбе с ИГ ни один из участников не заинтересован в победе любой ценой: США, не ввязываясь в новые войны, хотят нейтрализовать угрозу ИГ и сохранить влияние на Ближнем Востоке; Турция заняла выжидательную позицию и фактически не участвует в контртеррористической кампании; Саудовской Аравии важно удержать ИГ вдали от своих границ и ослабить Иран через ослабление Асада; Ирану важно опорочить суннитских соседей и Запад, сохранив свои форпосты на Ближнем Востоке и усилив авторитет.
Что характерно, само ИГ не против западной интервенции: военно-воздушная операция в Ираке не только не нанесла существенного ущерба, но и стимулировала рост поддержки «халифа» аль-Багдади со стороны различных исламистских группировок Ближнего Востока, Северной Африки и Южной Азии. Очевидно, что призыв региональных государств к США и Европе оказать военное содействие, демонстрирует слабость арабских режимов и их зависимость от западной помощи – а именно эти идеи лежат в основе обоснования джихадистами необходимости уничтожения государств и создания халифата.
Отношения между США и Польшей переживают не лучшие времена. Варшава ожидает достойной компенсации за своё безоговорочное следование американской внешней политике. Однако Вашингтон не готов предоставить Польше никаких существеных преференций ни сейчас, ни в обозримом будущем.
Хасавюртовские соглашения 1996 г. остаются неприятной страницей современной российской истории, которая почти затерялась на фоне событий Второй чеченской кампании и послевоенного восстановления республики. Однако именно тогда, вместе с унизительным поражением федеральных сил, начался и стремительный закат чеченского сепаратистского проекта.
Ас-Сиси использовал разлад с Вашингтоном после свержения Мурси, играя на популярных антиамериканских настроениях в египетском обществе. После приостановки американской и катарской помощи Египту, особенно по линии военно-технического сотрудничества, Египет заметно активизировал контакты с Россией.
Петр Порошенко - один из лидеров президентской гонки Украины. Опытный политик и бизнесмен, он смог успешно использовать протесты в Киеве для взлета своего рейтинга. Успешно балансируя между разными финансовыми и региональными группами, Порошенко добился равномерно высокого рейтинга поддержки во всех регионах Украины.