Михаил Мамонов
Вашингтон намерен сделать Транстихоокеанское партнерство ключевым инструментом реализации своей стратегии «восстановления баланса» в Азии. С момента ее официального объявления в 2011 году Соединенным Штатам на практике реализовать в АТР совсем немного значимых инициатив – и доверие региональных партнеров и союзников Вашингтона пошатнулось.
ПРЕМИУМ
8 октября 2015 | 17:09

Транстихоокеанское партнерство и приоритеты КНР

5 октября 2015 года США, Япония и еще 10 стран Азиатско-тихоокеанского региона после многолетних переговоров, наконец, подписали соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства – экономического соглашения, превозносимого Вашингтоном как «зона свободной торговли 21 века».

Экономический проект, начавшийся 10 лет назад как скромная межрегиональная инициатива государств, достаточно далеко отстоявших от переднего края глобальной геополитической и геоэкономической борьбы (напомним, в 2003 году инициаторами соглашения выступили Новая Зеландия, Сингапур и Чили), с подключением к переговорному процессу Соединенных Штатов превратился в крупнейший механизм развития торгово-экономического сотрудничества глобального значения – на членов партнерства приходится 40% мировой торговли. В Вашингтоне не скрывали радости от своего дипломатического успеха – переговоры по соглашению шли исключительно тяжело.

«Когда свыше 95% наших потенциальных покупателей живут вне границ нашего государства, мы не можем позволить таким странам, как Китай, писать правила мировой экономики», – подчеркнул Барак Обама, комментируя подписанное соглашение, – «эти правила должны писать мы, открывая новые рынки для американской продукции и задавая в то же время высокие стандарты для защиты наших трудящихся и сохранения экологии».

С точки зрения дипломатического тайминга объявление о создании ТТП как нельзя удачнее предваряет визит Обамы в Малайзию в ноябре для участия в 27 экономическом саммите АСЕАН и немало укрепит роль и престиж Вашингтона как партнера по диалогу с государствами Юго-Восточной Азии.

Экономические последствия от подписания соглашения будут весьма серьезными – по оценкам Института мировой экономики Петерсона, в случае ратификации подписанного соглашения всеми 12 участниками, чистый экономический выигрыш США составит к 2025 году 77,5 млрд долл. (цифра внушительна – пусть даже и будет составлять лишь незначительную долю американской экономики). Общий выигрыш других участников соглашения составит за то же время свыше 259 млрд долл.

Однако же при всех экономических выгодах соглашения его стратегический политический смысл вызывает куда больший интерес: по всей видимости, Вашингтон намерен сделать Транстихоокеанское партнерство ключевым инструментом реализации своей стратегии «восстановления баланса» (добавим – с Пекином) в Азии.

С момента ее официального объявления в 2011 году Соединенным Штатам, постоянно вынужденным отвлекать ресурсы на другие регионы мира (в первую очередь – на Ближний Восток и на противодействие российской внешней политики) удалось на практике реализовать в АТР совсем немного значимых инициатив – и доверие региональных партнеров и союзников Вашингтона пошатнулось. Происходило это на фоне впечатляющего политического и экономического наступления Пекина по всей линии фронта «Шелкового пути» - учрежденный им Фонд Шелкового пути сразу же привлек внимание всех игроков в АТР, а в созданный по инициативе Пекина Азиатский банк инфраструктурных инвестиций вступили уже не только традиционные искатели альтернатив Pax Americana из БРИКС – но и европейские партнеры по НАТО и даже ключевой союзник Вашингтона Великобритания.

Предлагаемая Пекином либеральная кредитная политика, обеспеченная при этом достаточными финансовыми средствами, подрывала функционирование Азиатского банка развития и МВФ, на которые делал ставку в своей геоэкономической игре Вашингтон.  Очевидно, обратившись к известной максиме Роберта Гилпина о том, что рост и падение великих держав, равно как и их способность поддерживать свое лидерство, суть, функция «дифференцированных уровней экономического роста», в Белом Доме подсчитали, что если темпы роста КНР и США сохранятся на существующем уровне, то это неизбежно приведет в обозримой перспективе к смене лидера – как экономического, так и военно-политического – в АТР.

Другим вызовом со стороны Пекина стало его дипломатическое наступление: Китай провозгласил наступление эры «новой концепции безопасности», согласно которой ее гарантами являются гаранты развития (несомненно, Китай), а не военно-политические блоки (бесспорно, прямое указание на США), а также века «азиатской мечты», когда народы Азии должны были взять ответственность за свое будущее в собственные руки, Китай с удвоенной силой продолжил консолидацию своей «стратегической периферии», превратив ее в приоритет своих внешнеполитических усилий. В таких условиях даже давние партнеры Вашингтона в АТР активно сигнализировали о нежелании оказаться в ситуации, в которой им пришлось бы выбирать между дружбой с Пекином или Вашингтоном.

В этой ситуации, как представляется, американскими стратегами был сделан правильный выбор – начать «зеркалить» политику Пекина в регионе и перенести фокус своих усилий с весьма неуспешного поиска нового баланса сил на наращивание собственной экономической мощи с одновременной реализацией, как минимум, не менее привлекательного для партнеров, чем китайский, масштабного экономического проекта.

Примечательно, что реакция Пекина на успехи американской дипломатии остается сдержанной – и не сильно изменилась с момента активизации проекта Транстихоокеанского партнерства (так, в 2011 году замминистра торговли КНР отметил, что «в целом “Транстихоокеанское партнерство” устанавливает очень высокие стандарты, и нам еще предстоит понять, все ли его члены смогут им соответствовать»). Комментируя заключение соглашения, Министерство торговли КНР отметило:

«Китай надеется, что ТТП и другие соглашения о свободной торговле, существующие в регионе, будут стимулировать развитие друг друга и внесут свой вклад в экономический рост и рост торговли и инвестиций в АТР».

Пекин подчеркнул, что он остается «открыт для любых механизмов, следующих правилам ВТО и способствующих экономической интеграции в АТР» и, несмотря на то, что на сегодняшний день КНР не является участником данного соглашения, китайская сторона не исключает присоединения к нему в будущем. Официальные эксперты Пекина выражают несколько больший скепсис в отношении соглашения и не столь умеренны в оценках того факта, что США и их партнеры предпочли подписать его без Пекина. Так, в своей заметке в официальном издании «Хуаньцю шибао», посвященном в основном международным вопросам, заместитель директора Китайского института международных исследований Жуань Цзунцзэ прямо указал, что, исключив Пекин из ТТП, Вашингтон руководствовался политическими мотивами. Он также отметил, что соглашение направлено на ослабление ВТО и других многосторонних торгово-экономических механизмов, что противоречит духу времени, а негативные последствия того факта, что все государства БРИКС остались за рамками данного соглашения, не преминут сказаться в самом скором времени.  В целом же, КНР наблюдает за инициативой Вашингтона достаточно хладнокровно – и на то у нее достаточно причин.

В Пекине понимают, что Обама торопится ратифицировать соглашение до конца срока своих полномочий, укрепив свое политическое наследие (по сути, это станет единственным успешным внешнеполитическим проектом его администрации) – и давление фактора времени заставило Вашингтон пойти на подписание документа в условиях, когда многие вопросы остаются неурегулированными, а механизмы для его реализации – несозданными, что может стать миной замедленного действия, заложенной под соглашение. Помимо этого, ратификация соглашения всеми его участниками может стать не менее трудоемким процессом, чем его подписание. Прохождение документа в Конгрессе США в предвыборный год обещает быть непростым – а кандидаты в президенты Хилари Клинтон и Дональд Трамп уже высказались против заключения соглашения в его нынешнем виде, серьезная оппозиция существует и в парламенте Японии – а это два ключевых государства-члена будущего ТТП.

Крайнее недовольство соглашением выражают представители автомобильной промышленности США, указывая, что снятие тарифных мер регулирования сделает американский автомобильный рынок еще более уязвимым для агрессивных японских компаний, играющих на понижении курса национальной валюты (вопросы валютного регулирования остались за рамками данного соглашения). Другие отрасли американской промышленности опасаются, что снятие тарифов создаст конкурентные преимущества компаниям, создавшим производственные мощности в государствах с дешевой рабочей силой, и будет способствовать выводу производства с территории США. В Японии влиятельное агропромышленное лобби по тем же причинам опасается открытия сельскохозяйственного рынка для других государств азиатского региона, готовых к демпингу. Отдельным предметом ожесточенной критики станут те положения соглашения, в которых речь пойдет о защите прав инвесторов и урегулировании их споров с государством: по мнению экспертов, фактические «экстерриториальные» права, которые будут предоставлены корпорациям (право подавать в суд на правительства государств-участников соглашения в случае принятия теми нормативных актов, которые могут повлечь убытки для компаний – причем такие суды могут находиться вне рамок национальной юрисдикции таких государств), будут ограничивать национальный суверенитет и эффективность национального управления.

Вызывает вопросы и тот факт, что текст соглашения до сих пор не обнародован – такая секретность свойственна больше пактам времен Второй мировой и «холодной» войн, чем документам, призванным обеспечить либерализацию мировой торговли. Очевидно, описанные выше проблемы неизбежно вызовут серьезные проблемы при имплементации соглашения о ТТП и замедлят или отложат наступление его эффекта для стран-участниц.

Пекин же воспользуется подписанием ТТП, чтобы завершить работу над соглашением о Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве, в которое войдут все 10 государств-членов АСЕАН, Китай, Индия, Япония, Республика Корея, Австралия и Новая Зеландия. Министр иностранных дел КНР Ван И указывал, что Пекин надеется завершить переговоры по соглашению до конца 2015 года – вероятно, теперь этот процесс ускорится: едва ли ведущие экономические партнеры Пекина в АТР захотят усугублять у него чувство изолированности от происходящих в АТР интеграционных процессов.  А поскольку свыше половины потенциальных членов ВРЭП являются также и членами ТТП – это позволит смягчить негативные последствия заключения ТТП для Пекина в случае их возникновения. Кроме того – КНР по-прежнему остается ключевым фактором инфраструктурного развития в АТР и одним из наиболее значимых факторов такого развития в мире – и здесь роли Пекина ничего не угрожает, а государства-получатели таких средств будут, несомненно, прикладывать усилия для того, чтобы не допустить ухудшения отношений со своим главным благодетелем.  Более того – создание совместного китайско-американского предприятия для строительства на китайские средства высокоскоростной железной дороги между Лос-Анджелесом и Лас-Вегасом показывает, что Америка сама нуждается в длинных деньгах КНР на развитие инфраструктуры. Наконец, ТТП возникает не в институциональном вакууме – в регионе действует значительное количество региональных соглашений о свободной торговле, созданных с участием Китая – и радикально изменить правила игры в регионе Вашингтону все равно не удастся.

Весьма вероятно, что в перспективе Пекин присоединится к Транстихоокеанскому партнерству – в условиях столь тесного «переплетения» в АТР экономических группировок, двусторонних и многосторонних механизмов говорить о реальной конкуренции проектов США и КНР просто не приходится.

В Азии в среднесрочной перспективе складывается любопытная «win-win» ситуация, при которой всем сторонам удается максимизировать свои выигрыш: США реализуют свое «возвращение в Азию», укрепляя пошатнувшееся доверие к себе со стороны партнеров – причем подкрепляют заявку на лидерство экономически привлекательными для региона предложениями. При этом такое «мирное» возвращение играет, скорее, на руку Пекину, который продолжит свою линию на эволюционную смену лидера в Азии – ТТП не способно на сегодняшний день обратить тенденцию по быстрому сокращению разрыва в региональных экономических возможностях между Пекином и Вашингтоном и в то ж время уменьшает вкупе с профилактическими действиями КНР вероятность возвращения Америки к стратегии классического «сдерживания» Китая. В выигрыше оказываются и государства региона, для которых игра на «двойной» лояльности позволит увеличить экономические выгоды и одновременно не допустить эскалации региональной напряженности. Таким образом, АТР возвращается, скорее, к существовавшей прежде модели «среды», которая эффективно смягчает и удерживает «неразумные» или излишне радикальные устремления государств-лидеров. Столь благостную картину, как представляется, может изменить лишь радикальное изменение баланса сил в регионе – но в среднесрочной перспективе такая угроза не просматривается.

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Региональные риски»

9 января 2015 | 23:07

Украинский кризис в 2015 году: впереди год переговоров

Cторонам совместными усилиями удалось заморозить украинскую гражданскую войну. Не столько через Минские соглашения, сколько через осознание бессмысленности дальнейшей эскалации. В Кремле смогли доказать Западу свое нежелание устраивать марш на Киев или разваливать Украину, а украинским властям американские и европейские представители донесли, что в случае попытки организовать блицкриг Киев не получит никакой поддержки.

18 июня 2014 | 16:56

Логика кризиса вокруг проекта "Южный поток"

Брюссель и Вашингтон оказывают давление прежде всего на Болгарию как наиболее слабого и зависимого от европейских дотаций участника проекта – и прессинг дал временный результат.

27 апреля 2017 | 15:13

Союзники России и геополитический фронтир в Евразии

С начала 2000-х годов возрастает риск вовлечения Российской Федерации в военные конфликты низкой интенсивности. Нестабильность на многих участках протяженной границы России вынуждает Москву к активному обозначению своего военного присутствия в поясе своих границ. Российскому руководству необходимо избегать преобладания идеологических приоритетов над рациональным расчетом.

4 сентября 2014 | 14:36

Накануне саммита НАТО в Уэльсе

Ключевой вопрос предстоящей встречи – какие решения по дальнейшей трансформации альянса НАТО попытается сейчас провести под прикрытием украинского кризиса.

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Этот материал является частью нескольких досье
Досье
23 января 2015 | 18:00
17 декабря 2014 | 20:00
15 декабря 2014 | 10:00
26 декабря 2014 | 09:00
17 ноября 2014 | 09:00
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова