20-21 мая состоялся рабочий визит спикера Госдумы Сергея Нарышкина в Японию. Парламентская дипломатия носит достаточно рутинный характер и редко получает широкое освещение в СМИ. Однако нынешний визит Нарышкина в Японию неожиданно поставил на первый план главную проблему российско-японских отношений – противоречия вокруг Южный Курил.
В первый день своей визита Сергей Нарышкин встретился с заместителем председателя правящей Либерально-демократической партии Японии Масахико Комурой. Во время этой встречи японский парламентарий заявил, что в Токио ждут визита президента России Владимира Путина для решения территориальных проблем и заключения мирного договора между двумя странами. На следующий день спикера Государственной Думы России принимал премьер-министр Японии Синдзо Абэ. Учитывая, что обе стороны отказались афишировать подробности этого разговора, можно предположить, что в числе прочего политики обсуждали и территориальные споры.
Проблема Южных Курил присутствует в российско-японских отношениях с середины 1940-х гг. В последние месяцы Второй мировой войны СССР, в соответствии с ялтинскими договоренностями между союзными державами, оккупировал Курильские острова, а также южную часть острова Сахалина, аннексированную Японией по итогам российско-японской войны 1904-1905 гг. В 1951 г. между Токио и членами антигитлеровской коалиции был заключен Сан-Францисский мирный договор, по условиям которого Япония отказалась от своих прав на Курильские острова и Южный Сахалин. Однако советская делегация не стала подписывать данное соглашения, заявив, что оно ущемляет права СССР и КНР (коммунистический Пекин и вовсе не был приглашен к обсуждению условий договора) в отношении территорий, оккупированных Токио в ходе войны, а также создает предпосылки для усиления американского военного присутствия в Японии.
Фактически отказавшись от суверенитета над Курилами и Южным Сахалином, Токио в то же время не признал факт включения этих территорий в состав СССР. Такая постановка проблемы привела к тому, что еще на этапе переговоров японская сторона заявила, что острова Малой Курильской гряды – Шикотан и архипелаг Хамобаи, являются неотъемлемой частью японского острова Хоккайдо. Впоследствии аналогичные заявления были сделаны в отношении островов Итуруп и Кунашир.
Тем не менее, в Москве понимали важность нормализации советско-японских отношений в условиях геополитического противостояния с США и были готовы пойти на определенные уступки в территориальном вопросе. В 1956 г. СССР и Япония подписали декларацию о нормализации советско-японских отношений. Помимо всего прочего, в этом документе было в первый и единственный раз письменно зафиксировано обязательство СССР передать Японии остров Шикотан и архипелаг Хамобаи, но только после подписания мирного договора между двумя странами.
Однако тогда итоговое соглашение так и не было подписано. В переговорный процесс между Москвой и Токио вмешались США, которым было невыгодно решение российско-японского территориального спора. Нормализация советско-японских отношений неизбежно привела бы к росту влияния СССР в регионе, а решение проблемы Южных Курил поставило бы на повестку дня вопрос о восстановлении японского контроля над островами Рюкю, находившихся в тот период под управлением американской администрации. США удалось сорвать переговоры между Москвой и Токио, поддержав японские притязания на четыре острова. Надежды на подписание мирного соглашения между СССР и Японией окончательно рухнули после заключения нового американо-японского договора о безопасности в 1960 г.
Таким образом, 60 лет назад Япония, выдвинув требования в отношении всех четырех островов, лишилась возможности получить даже те два, которые Советский Союз был согласен отдать в обмен на подписание мирного договора. С тех пор японские притязания на все острова Малой Курильской гряды сохраняют широкую поддержку как среди японского общества, так и внутри политического истеблишмента страны. Стоит отметить, что после восстановления дипломатических отношений с СССР японцы не выдвигали требований на передачу им других островов из состава Курил или южной части Сахалина – территорий, на которые советский суверенитет был распространен или восстановлен по итогам Второй мировой войны.
Вопрос о принадлежности Южных Курил имеет для Токио первоочередное значение в сравнении с другими территориальными спорами с соседями. Во многом это связано тем, что в остальных случаях предметами таких споров являются небольшие участки суши, суверенитет над которыми представляет ценность лишь с точки зрения владения и разработки шельфовых и морских ресурсов. При этом Южные Курилы являются достаточно крупными по японским меркам. К примеру, каждый из двух наиболее крупных островов из состава гряды – Кунашир и Итуруп – превосходят по своей площади остров Окинаву – пятый по величине остров в составе Японии. Обретение и последующее освоение этих территорий позволило бы японцам не только получить доступ к природным ресурсам региона, но и снизить остроту проблемы недостатка земель и перенаселения. Немаловажную роль в японских притязаниях на Южные Курилы играют и соображения «исторической справедливости» – Токио отрицает легитимность союзнических договоренностей времен войны, решивших судьбу северных территорий без его участия. Притом в этой части Япония имеет поддержку не только США, но и Евросоюза, парламент которого поддержал японские требования по Южным Курилам в 2005 году.
В Москве понимают, что удовлетворение территориальных требований Токио в отношении Южных Курил в полном объеме обернется серьезными экономическими и стратегическими изменениями в регионе.
Во-первых, передача Японии всех четырех островов приведет к существенному расширению ее исключительной экономической зоны в юго-восточной части акватории Охотского моря, считающейся перспективной с точки зрения добычи энергоресурсов. Во-вторых, урегулирование территориального спора на условиях Токио поставит вопрос о возможности ограничения российского судоходства через пролив Екатерины: один из двух незамерзающих проливов, ведущих из Охотского моря в Тихий океан, который при таком развитии событий перейдет под контроль Токио. Согласно Конвенции ООН по морскому праву, Япония не сможет препятствовать мирному проходу судов через пролив, однако теоретически может наложить ограничения на проход военных кораблей. В то же время стоит отметить, что в зимний период свободный проход к российским портам в Охотском и Японском морях через незамерзающие проливы Южных Курил все равно невозможен в силу того, что дальнейший морской путь до них пролегает через скованную льдом акваторию Охотского моря. Для навигации между акваторией Тихого океана и незамерзающими дальневосточными портами России в основном используется Сангарский пролив между японскими островами Хонсю и Хоккайдо.
Позиция Москвы по Южным Курилам исходит из того, что ее юридические права на эти острова обусловлены итогами Второй мировой войны и закреплены в уставе ООН, который Япония подписала, вступив в организацию в 1956 г. В своем недавнем интервью Российской Газете министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил буквально следующее:
«[В уставе ООН] есть статья 107, в которой сказано: все, что сделали державы-победительницы, свято и нерушимо. Пусть другими словами, но юридический смысл таков - ничего не тронь».
Что касается переговорного процесса между Москвой и Токио, то здесь российская сторона опирается на упомянутую выше декларацию 1956 г., предусматривающую возможность передачи Японии острова Шикотан и архипелага Хамобаи, но только после заключения мирного договора.
Дополнительно российско-японские отношения отягощает тот факт, что Токио поддержал страны Запада в их конфликте с Россией, введя санкции против ряда российских компаний и должностных лиц, а также установил эмбарго на поставку вооружений Москве. С одной стороны, такое решение негативно сказалось на переговорном процессе по спорным вопросам, который практически остановился. С другой - визит Сергея Нарышкина, находящегося в санкционных списках ЕС и США, а также его прием на столь высоком уровне, позволяют сделать вывод, что даже в условиях конфронтации между Россией и Западом Токио не хочет отказываться от диалога с Москвой. По словам спикера Госдумы, японские политики не скрывают, что «решение о присоединении к санкционной политике было принято во многом под давлением США». Да и сами санкции носят значительно более мягкий характер в сравнении с аналогичными мерами, принятыми США и странами Евросоюза.
По сути, главной проблемой, препятствующей разрешению территориальных споров и заключению мирного договора между Японией и Россией, является необходимость найти такой компромиссный вариант, при реализации которого обе стороны смогут «сохранить лицо».
Планируемый визит Владимира Путина в Японию можно было бы использовать как повод для сворачивания санкционной политики и возобновления диалога по спорным вопросам. В дальнейшем этот диалог мог бы развиваться за счет заключения двусторонних соглашений о совместной разработке ресурсного потенциала Южных Курил, что ранее неоднократно предлагалось российской стороной. Однако очевидно, что допуск Японии к разработке природных богатств региона должен сопровождаться подписанием мирного договора и отказом Токио от завышенных требований в территориальном вопросе.
Фактически Япония стоит перед выбором между заключением мирного договора с Москвой и получением двух островов, с одной стороны, и продолжением существующей политической линии – с другой. Комментируя возможность визита Владимира Путина в Японию, Сергей Нарышкин заявил, что «шайба сейчас — на стороне Японии», очевидно указывая на то, что Токио необходимо окончательно определиться со своими амбициями в отношении «северных территорий». На это же указывал и президент России Владимир Путин по итогам прямой линии, состоявшейся месяц назад, подчеркнув, что Россия готова вести диалог с Японией по вопросу Курил «в том числе, на основе известных документов 1956 г., которые были ратифицированы японским парламентом».
Утечки разговоров Дональда Трампа с мировыми лидерами заставили многих говорить о неблагонадежности ближайшего круга американского президента. Несмотря на то, что источник утечки, вероятно, находится на уровне низовой бюрократии, остается много вопросов вокруг высшего эшелона новой администрации президента США и принципов его формирования.
События вокруг Украины позволяют говорить об «украинском вопросе» по аналогии с подобными «вопросами», возникавшими в Европе в прошлом – Балканским, Восточным – узлами политических и прочих противоречий, которые в течение долгого времени определяли международный порядок. В украинском вопросе сплелись проблемы российско-американских отношений и противоречия по поводу европейской системы безопасности.
США выдвигают к африканским странам требования развивать демократию по типу американской в качестве предварительного условия для укрепления двусторонних отношений.
Украина владела богатым наследством, но это наследство было общим с Россией и русскими и, вытравляя все русское из своей исторической памяти, она становится нищей.