В борьбе с ИГ ни один из участников не заинтересован в победе любой ценой: США, не ввязываясь в новые войны, хотят нейтрализовать угрозу ИГ и сохранить влияние на Ближнем Востоке; Турция заняла выжидательную позицию и фактически не участвует в контртерроритической кампании; Саудовской Аравии важно удержать ИГ вдали от своих границ и ослабить Иран через ослабление Асада; Ирану важно опорочить суннитских соседей и Запад, сохранив свои форпосты на Ближнем Востоке и усилив авторитет.
В августе, после начала военно-воздушной контр-террористической операции США в Ираке, Палата выступила с призывом к международному сообществу предпринять аналогичные меры в Ливии. Не дождавшись однозначного, хотя и вполне очевидного, отказа со стороны западных партнеров, Тобрук начал искать союзников для борьбы с силами ВНК, представленнымив основном исламистами во главе с «братьями-мусульманами». Обвиняя Турцию, Катар, а также Судан, в пособничестве нелегально функционирующему в Триполи парламента, ливийское руководство в Тобруке обратилось за помощью к Египту и монархиям Залива, в последний год активно ведущим войну против «братьев».
В Ливии происходит процесс передела власти между конкурирующими шейхами племен, амбиции которых эффективно сдерживались до 2011 г. полковником Каддафи. Каждый из двух сформировавшихся на сегодняшний момент лагерей не обладает значительным преимуществом над соперником и не представляет внутренне цельной структуры. Что в таких условиях надеется решить Международная конференция в Мадриде – не совсем ясно.
США, создавшие условия для нестабильности, нарастания шиитско-суннитского противостояния и усиления радикального ислама в регионе, не контролируют ситуацию и действуют хаотично, что в свою очередь несет дополнительную дестабилизацию. Региональные игроки разобщены и нерешительны, и потому не готовы взять на себя какую либо инициативу. Популярность ИГ на этом фоне растетх. В этих условиях борьба с ИГИЛ займет не меньше года.
Правящей турецкой элите не выгоден сильный Ирак, она во многом заинтересована в расшатывании ситуации в сопредельных странах региона, прежде всего – в Сирии. Связано это со стремлением правящей верхушки Турции стать державой надрегионального уровня и воздействовать на формирование новых элит в близлежащих регионах.
Среди ближневосточных участников контртеррористической коалиции США: монархии Залива не располагают военной мощью; обладающие таковой Ирак и Египет больше нацелены не на региональное, а на внутреннее противостояние исламистам. Для Турции ИГ в настоящий момент скорее потенциальная, чем насущная угроза. При этом Иран и Сирия, также имеющие военную силу и заинтересованность в этой борьбе, исключены Вашингтоном из числа партнеров.
Сирийская оппозиция и ее региональные патроны в лице, прежде всего, Саудовской Аравии и Катара, объективно слабые с военной точки зрения, настаивают на большем вовлечении США, в частности – в сирийском конфликте. Это противоречит намерениям Белого дома сокращать свое непосредственное участие в делах региона, сохраняя свое присутствие в нем за счет переложения ответственности на своих союзников. Однако эти союзники (речь, в первую очередь, идет о Саудовской Аравии и Катаре), которые, что принципиально, претендуют на роль лидеров на Ближнем Востоке, к такой ответственности, очевидно, не готовы и по-прежнему предпочитают решать возникающие конфликты руками США.
В сложившихся условиях очевидно, что экономическое восстановление Египта невозможно без преодоления существующей социальной поляризации. Саудовская Аравия, вложившая вместе с некоторыми монархиями Залива за последний год более 12 млрд долл. в египетскую экономику, продолжит оказывать финансовую поддержку Каиру: Эр-Рияду нужен сильный Египет, чтобы вместе противостоять региональной угрозе исламизма. На сегодняшний момент ключевое государство Ближнего Востока, имеющее мощный военный потенциал, борется за свое восстановление и скорее является жертвой радикальных исламистских группировок, надвигающихся со стороны Ливии и Синая, чем силой, противостоящей им в масштабе региона.