Прошедшие 2-3 сентября во Владивостоке переговоры Владимира Путина и Синдзо Абэ в рамках ВЭФ отличались открытой и доверительной атмосферой. Риторика российского и японского лидеров позволяют утверждать, что работа по подготовке мирного договора идёт в Москве и Токио полным ходом. Обе стороны не хотят упускать благоприятный момент, чтобы решить вопрос, тормозящий развитие отношений между странами многие десятилетия.
2 сентября руководитель аналитического агентства "Внешняя политика" Андрей Сушенцов дал большое интервью интернет-газете «ZNAK», приуроченное к саммиту "Большой двадцатки" в китайском Ханчжоу. В ходе интервью обсуждались ситуация на Украине, позиция ЕС по Минским соглашениям и санкциям в отношении РФ, перспективы сотрудничества России и США в Сирии и политика Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Современная внешняя политика России является закономерным продолжением её традиционных геополитических устремлений. Начиная с XVI века российские правители следовали определенному набору правил и установок, благодаря которым их государство заняло свое место в системе международных отношений. О том, как формировались эти установки, рассуждает американский эксперт Том Грэм.
Три сюжета прошлой недели: появление ВКС России в Иране, очередной этап предвыборной гонки в США и политическая нестабильность в Венесуэле - как эти события повлияли на международные отношения? Разбираемся вместе с нашими экспертами.
Примерно с 2012 года риторика о России как опасной неосоветской автократии подхвачена государством. Элиты, Белый дом, президент Барак Обама активно ее используют. Эта риторика пришла из СМИ и во многом под влиянием прессы стала частью политического истеблишмента. Массовое же американское сознание до того не было подвержено политической русофобии.
На протяжении последних трех столетий Москва была главным динамическим ядром Евразии и центром притяжения для соседей. Однако будущее евразийского пространства в XXI веке будет определяться не одной Россией, которая будет вынуждена конкурировать с Китаем, ЕС, США, Турцией и Ираном. Россия должна быть за столом переговоров великих держав, чтобы не стать одним из блюд в их меню.
Сетуя на российский «ревизионизм» в Крыму, стоило бы не забывать про «ревизионистские попытки» 2004-2008 годов с другой стороны и «разморозку» этнополитических конфликтов в Закавказье. Это не оправдывает российские действия последних двух лет, не делает их высшим достижением военно-политической и дипломатической теории и практики, но помогает понять тот контекст, в котором формировалась убежденность Кремля в том, что лучшими союзниками страны могут быть лишь армия и флот.
Кремль все более склонен пойти на уступки и готов взаимодействовать с США и ЕС взамен на начало постепенного снятия санкций в финансовом секторе в 2017 году. Но если Москва столкнется – снова – с категорическим отказом, велика вероятность того, что Россия потеряет какую-либо надежду на нормальные отношения с Западом, займет более воинственную позицию и будет более активно развивать свои отношения с Китаем и другими азиатскими странами.