Вопрос об участии российских добровольцев в украинском конфликте обсуждается давно. Военное и политическое значение этого фактора для конфликта на Украине трудно переоценить.
В условиях войны информация о составе военных формирования ДНР и ЛНР заведомо неполна. Это порождает острый дефицит информации, который порой заполняется различными ложными сообщениями. В частности, в прессе Украины и некоторых российских СМИ вышел ряд явно сфальсифицированных материалов об участии в конфликте российских ополченцев. Подобные публикации выделяются неадекватным использование специальных терминов, фактическими ошибками, нехарактерным лексиконом.
В основе данного исследования лежит информация о ряде конкретных поименно известных участников конфликта из числа граждан России, часть из которых погибла, часть – вернулась домой или продолжает участвовать в конфликте. Сведения получены из открытых источников, а также от самих ополченцев и их близких. В связи с очевидными соображениями здесь публикуются имена только заведомо публичных персон, остальные упоминаются только в виде инициалов.
Отличительной чертой практически всех известных российских добровольцев является участие в российских радикальных оппозиционных организациях или явно выраженный интерес к их идеологии. Это преимущественно объединения радикального националистического толка, реже – левые организации и одиозное объединение «Другая Россия», участвовавшие в антиправительственной кампании 2011-2012 годов. Около 50% этих лиц участвовали в деятельности или были официальными членами запрещенных в России организаций «Национал-большевистской партии» (НБП) и «Движения против нелегальной миграции» (ДПНИ). В частности, некий И. Г., погибший на Украине, имел даже судимость за участие в экстремистской деятельности и, якобы, накануне отъезда на Донбасс опасался задержания полицией. С.В., убитый в июне, возглавлял ячейку запрещенной организации в одном из городов Подмосковья. Следует заметить, что один из основателей ДПНИ Владимир Поткин (Басманов), публично осуждал добровольчество, как мешающие повторению в России украинского «майдана». Однако это не оттолкнуло от добровольчества многих его бывших сторонников.
К числу наиболее одиозных примеров участия в украинском конфликте групп, настроенных против властей России, можно отнести пример Игоря Иванова, бывшего главой политуправления Минобороны ДНР в период командования Игоря Гиркина (Стрелкова). Иванов одновременно являлся лидером эмигрантской организации «Российский Обще-Воинский Союз» (РОВС), выступал на страницах печати за «национальную революцию» в России, местом начала которой считал Донбасс. Заявлял, что является противником действующей правящей элиты, включая лично Владимира Путина, которого именовал в статьях «старым врагом России».
Еще в 40% случаях автору неизвестна партийная принадлежность российских ополченцев, но достоверно известны их увлечения протестной активностью и радикальными идеями. А.Р., участвовавший в боевых действиях в рамках сил ЛНР, также участвовал в протестной кампании 2011-2012 годов и был близок к одной из незарегистрированных радикальных организаций-союзников ДПНИ. А.Н., погибший в Донбассе, увлекался политическим неоязычеством и, судя по отзывам друзей, симпатизировал насильственным акциям против национальных и религиозных меньшинств.
К этой «оппозиционной прослойке» российских ополченцев принадлежат, в основном, молодые люди 20-35 лет, часто неженатые, не имеющие профессиональных военных навыков, но некоторые служили «срочную» службу.
Практически всегда к ополчению они примыкали по каналам объединений, оказывавших материальную помощь ополчению ДНР и ЛНР, возникшим на базе близких им политических организаций.
Прослойка «профессионалов» составляет около 10% всей выборки. Это люди от 40 лет, обычно отставники из армии и МВД, давно имеющие собственный бизнес или занимающие посты в частных компаниях. Многие из них ранее участвовали в качестве добровольцев в войне на территории бывшей Югославии. Некоторые оказываются в зоне конфликта через знакомства в ветеранских организациях или социальные связи в среде бывших «югославских» добровольцев, часть – через родственные связи на Украине. Примером может служить погибший в боях отставной сержант Владимир Кузнецов («Кот»), бывший заместителем командира одного из добровольческих батальонов, имевший, по собственным словам, родственников и на Западной, и на Восточной Украине.
В ополчении ДНР и ЛНР действительно служит значительное число офицеров-отставников, старше 40-45 лет, но большинство из них – постоянные жители Юго-востока Украины и Крыма, где в советское время традиционно селились многие отставные офицеры советской армии. Примером может служить бывший полпред министра обороны ДНР Федор Березин, уволившийся в запас в звании капитана в 1991 году и с тех пор живший и работавший в Донецке. (До войны он был широко известен как писатель-фантаст).
Причины притока российских добровольцев на Украину заслуживают отдельного обсуждения. Вопреки стереотипу о «российских наемниках» материальный фактор не играет большой роли в движении добровольцев.
ДНР и ЛНР пока просто не могут предложить значимому числу ополченцев достойного материального вознаграждения. Попытки внедрить выплаты жалования (около 20 тыс. российских рублей) неоднократно предпринимались во многих батальонах, но проваливались из-за нехватки наличных денег, большая часть из которых уходила на снабжение частей едой и снаряжением. Да и эти меры были ориентированы преимущественно на компенсации для местных ополченцев, вынужденных оставить работу, так как указанные выплаты совершенно недостаточны в российских ценах.
Судя по всему, «добровольчество» имеет во многом социально-идеологические корни. В России под влиянием социально-экономического роста запросы среднего класса стали смещаться вверх по т.н. «пирамиде Маслоу» от базовых материальных потребностей к спросу на самоактуализацию, социальное принятие и потребность в общности.
Носители внесистемных радикальных взглядов, к которым принадлежит подавляющее большинство изученной выборки добровольцев, лишены возможности реализовать свои идеи в России, так как они не принимаются обществом и властью. Политические проекты ДНР и ЛНР являются для них шансом построить новое государство и общество в культурно близкой среде «с нуля», без груза политических традиций и сложившихся порядков. Кроме того, очевиден вопрос личных амбиций, так как «революционная» иерархия ДНР и ЛНР открывает широкие возможности для личных карьер.
Следует учитывать, наконец, что к «россиянам» относят и выходцев из Крыма, которые испытывают особое сочувствие к сторонникам независимой Новороссии, пытающимся покинуть пределы суверенитета Украины.
Их неприязнь к официальному Киеву и его политике гораздо более непосредственна и конкретна, чем у жителей остальной России. Опыт Корсуньского погрома 21 февраля 2014 года, «поездов дружбы», украинской национальной политики до присоединения Крыма к России – делает их неприятие современной киевской власти более острым, а стимул бороться с ним более сильным, чем среди сочувствующих ополчению жителей Москвы и Ростова. Более того, следует помнить, что в период крымского референдума в регионе возникли собственные отряды ополчения, не для всех членов которых борьба – окончена. Кроме того, жесткие попытки Киева давить на отделившийся регион, включая ограничение поставок питьевой воды, у многих вызывают тревогу и мысль, что укрепление «послереволюционной» власти в украинской столице – не в интересах крымчан.
Отдельно следует рассмотреть вопрос о том, как поток желающих принять участие в конфликте направляется через границу. Несомненно, что ключевым перевалочным пунктом на этом пути является Ростовская область, оттуда в зону конфликта уходят гуманитарные грузы, группы волонтеров, занимающиеся эвакуацией беженцев и переправкой грузов, предназначенных для отрядов ополчения от организаций-спонсоров.
После ликвидации «южного котла» и установления контроля над многими пограничными пунктами группы добровольцев ДНР и ЛНР, в основном, пересекают границу легальным порядком через пропускные пункты. Они не вступают в конфликт с российским законодательством, так как вооружение получают уже на другой стороне, что допускает практически открытую транспортировку рекрутов. Следует подчеркнуть, что, несмотря на очень значительную поддержку ополчения в российском обществе, по всем свидетельствам, органы полиции и пограничная служба строго соблюдают все формальные требования закона относительно добровольцев и сторонников ополчения без каких-либо явных скидок. Известные случаи задержания ополченцев пересекших границу в период боевых действий прошедшего лета - хотя их дальнейшая судьба неизвестна.
Существуют многочисленные свидетельства, что минимум часть добровольцев, большинство из которых не имеют адекватных навыков и знаний, проходили в июле и августе первичную военную подготовку на российской стороне. При этом занятия проводятся без использования образцов оружия, чтобы опять-таки не нарушать законодательство России.
Однако, судя по всему, с августа подготовка новобранцев все больше ведется по ту сторону границы, где обучающие одновременно выполняют те или иные вспомогательные функции. В частности, петербургский историк Игорь Пыхалов, примкнувший к ополчению, писал в своем блоге, что во время военной подготовки выполнял функции подносчика снарядов для «Града» и одновременно проходил стрелковую подготовку, по итогам которой был зачислен отряд в качестве гранатометчика.
Установить, в какой степени поток добровольцев контролируется властями России, сейчас невозможно. Очевидно, что полиция и органы безопасности не препятствуют этой деятельности, но вряд ли ее полностью контролируют.
Сомнительно, что власти России, имея контроль над кадровой политикой ополчения, рискнули бы формировать на сопредельной территории отряды со столь значительной долей бойцов из числа российских радикальных и экстремистских сообществ.
Каким бы ни был формат взаимодействия российских властей и лидеров ДНР и ЛНР он явно не предполагает отправку в регион значимого числа кадровых военных из вооруженных сил РФ. По многочисленным косвенным признакам, ополчение испытывает острый дефицит представителей ряда военных специальностей, включая артиллеристов, связистов, штабных работников. Их нехватка очевидна уже не один месяц, но также очевидно нежелание или невозможность иностранных спонсоров ополчения, кем бы они ни были, решить эту проблему. Разумеется, определенный рост квалификации и опыта ополчения чувствуется, но незаметны какие-либо «скачки эффективности» характерные для появления групп иностранных специалистов.
Если же говорить о количественных характеристиках, то в различных подразделениях ополчения доля добровольцев из России колеблется, по имеющимся свидетельствам, от 10% до 50%. В прошедшие месяцы говорили о доле россиян среди ополченцев до 20%, но сейчас эта цифра явно завышена. В ряде случаев даже источники среди ополченцев преувеличивают число добровольцев, чтобы создать впечатление больших человеческих резервов, чем реально есть.
Безусловно, российские добровольцы являются важным фактором военных успехов ДНР и ЛНР, но важно его не абсолютизировать, рассматривая само население региона как пассивных зрителей собственной судьбы.
На Мюнхенской конференции по безопасности Зигмар Габриэль обратился к проблеме партнерских отношений с заокеанским союзником. Уже привычную риторику про необходимость усиления ЕС в качестве международного игрока дополнили рассуждения о выстраивании доверительных партнерских отношений с Вашингтоном. Габриэль отметил, что ЕС выступает за их равноправный характер и не позволит никому вносить в свои ряды раскол.
С учетом конструкции Минского процесса урегулирования, ответственность за корректировку действий Украины лежит на «нормандской четверке». При этом, очевидно, что у Франции, Германии и России нет ресурсов, чтобы обеспечить подчинение Киеву вооруженных подразделений на линии фронта и в тылу. Более того, у самих украинских властей таких ресурсов не так много.
Американцы продолжают рассматривать дела на постсоветском пространстве через призму игры с нулевой суммой. Все, что хорошо для России, плохо для коллективного Запада. И наоборот. Подобный подход, конечно, не только сомнителен, но и крайне неконструктивен.
Москва объявила о намерении завершить сделку по продаже Ирану ракетных комплексов С-300. В то же время Россия не стала ветировать в Совбезе ООН резолюцию, призванную осложнить жизнь поддерживаемых Ираном шиитских мятежников хоуситов в Йемене. Тем самым она дала понять, что действует исходя из сугубо прагматических соображений и не готова привносить лишний раздражитель в отношения с арабскими монархиями, если этого можно избежать.