Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ, в интервью для Российского совета по международным делам дал оценку ситуации в зоне боевых действий в Нагорном Карабахе, рассказал о факторах, вызвавших столкновения между Арменией и Азербайджаном, а также прокомментировал позицию России в конфликте.
Каковы причины обострения конфликта в Нагорном Карабахе, какие факторы привели к столкновению сторон?
Причин множество. Самая главная — это внутренняя динамика конфликта. Сейчас многие аналитики пытаются найти там и турецкий, и американский, и российский след. Но в первую очередь это ситуация на самой линии соприкосновения. То, что мы видели в последние годы, особенно с 2014 г. — это резкое увеличение количества инцидентов. Это и задействование крупной артиллерии, и использование танков, например, в декабре 2015 г. Поэтому назвать сюрпризом обострение в зоне конфликта в Нагорном Карабахе нельзя.
Есть другая причина, уже более стратегического характера — это переговорный формат. Возникают вопросы вокруг так называемых обновленных мадридских принципов. Сам документ довольно сырой, в нем много противоречий. И, столкнувшись вокруг них, стороны никак не продвигаются вперед. Естественно, нарастает недовольство, и особенно со стороны Азербайджана, не потому что он более радикальный, а потому что просто чувствует себя проигравшей стороной. Появляются попытки дополнить этот дипломатический формат силовым. Кроме того, последние два года мы наблюдаем конфронтацию Запада и России. А в Минской группе состоят и Россия, и страны Запада. Поэтому возникает желание заодно и протестировать, как будет реагировать на военное столкновение Минская группа.
В связи с этим я бы обратил внимание на еще один важный фактор — переговорный процесс идет по поводу больших статусных вопросов, а инциденты в зоне конфликта не попадают под серьезное внимание. Эта совокупность факторов, как мне кажется, и сыграла свою роль в обострении в зоне конфликта в Нагорном Карабахе.
Что касается других факторов, Турция будет заинтересована в том, чтобы ослабить российские позиции. Однако я не думаю, что была дана какая-то команда из Анкары действовать в этом направлении. Конечно, сами стороны конфликта не имеют какой-то серьезной тяги к компромиссам — для этого нет основы. Но как фактор, действия Турции и Азербайджана в одной связке тоже утяжеляют ситуацию в зоне конфликта.
Как конфликт может затронуть Россию, и каких действий можно от нее ожидать?
Россия — это страна, которая не играет превентивно, она реактивная страна. Если существующий статус-кво не нарушается, то Москва его не пытается ломать. Если он нарушается, к тому же внешними силами, а не самой Москвой, то в таком случае она может среагировать. Сейчас официальная позиция Москвы выглядит сдержанной. До тех пор, пока будет возможность балансировать между Ереваном и Баку — а для Москвы обе страны важны, хотя они и во враждебных отношениях друг с другом — Москва будет уклоняться от какого-то жесткого финального выбора и постарается выйти из ситуации без потерь в отношениях с двумя странами.
Если вдруг позиция Баку станет откровенно враждебна России и произойдет полная «смычка» с Турцией, то это может поспособствовать формированию антироссийской коалиции Анкара — Баку — Тбилиси. В таком случае, наверное, Москва пойдет на какие-то шаги. Я думаю, что реакция уже продумана и подготовлена, однако этот вариант все-таки оставлен на крайний случай.
Может ли конфликт, развернувшийся в Нагорном Карабахе сегодня, перерасти в большую войну?
Насколько возможна большая война — пока сказать довольно сложно. Я считаю, что примерно 60% на 40%. 60%, что какими-то дипломатическими усилиями удастся остановить нынешнюю эскалацию, 40% — за то, что она перейдет в более масштабное противостояние. Одно мы можем сказать точно: три дня, и блицкрига не получилось. Очевидно также, что пока это самое масштабное и крупное за 22 года с подписания перемирия столкновение.
Впервые опубликовано на сайте Российского Совета по международным делам
В результате энергичной политики России у многих постсоветских проблем безопасности пропало геополитическое измерение, и они перестали зависеть от российско-западного противостояния. Так произошло и с Грузией, чьи перспективы вступления в НАТО остаются маловероятными. Выпав из фронтира борьбы Запада и России, ей предстоит самостоятельно определиться с приоритетами.
Прошедшие во второй половине сентября в России и Белоруссии военные учения «Запад-2017» разочаровали многих. Западными комментаторами столько было высказано опасений и выражено тревоги, что учения задолго до своего начала превратились для многих во вторую Прибалтийскую операцию Красной Армии. Жалко видеть крах этих ожиданий.
Сформированное американцами «демократическое» иракское государство не ставило своей задачей достижение социально-политического консенсуса между основными этно-конфессиональными группами Ирака. Однозначная поддержка шиитских политических групп и непредусмотрительно проводившаяся политика «де-баасизации» не только привели к разложению сильного государственного аппарата и силовых структур, но и обострили шиитско-суннитские противоречия, что впоследствии стало фактором активизации ИГИЛ.
На прошедшей неделе глава Пентагона посетил Индию, назвав американо-индийские отношения «стратегическим рукопожатием» и изложив попутно взгляды Вашингтона на архитектуру безопасности АТР и роль США в ее обеспечении. Визиты Джона Керри в Ирак и Афганистан продемонстрировали схожесть проблем, с которыми сталкиваются США при осуществлении своей задачи по передаче функций обеспечения безопасности местным правительствам. На этой неделе у Вашингтона появилось сразу несколько поводов «выразить обеспокоенность» действиями Москвы, однако сделал он это в неожиданно мягкой форме.
«Внешняя политика» - аналитическое агентство, которое позволяет частным лицам и специалистам государственных и бизнес-структур правильно понимать логику международных процессов и трезво оценивать и прогнозировать политические риски. В отличие от СМИ, материалы "ВП" формируют целостное понимание проблемы и позволяют принимать решения.
(подробнее).
Наверх