Ситуация вокруг сбитого Турцией над территорией Сирии российского самолета Су-24 стала наиболее кризисным явлением в российско-турецких отношениях со времен Карибского кризиса. Вопиющая провокация, которая привела к гибели по крайней мере одного российского пилота, нанесла непоправимый ущерб взаимодействию двух стран. Благодаря такой турецкой «акции» под вопрос ставится не только российско-турецкое взаимодействие, под вопросом теперь и только возникавший диалог по линии Россия-США-ЕС в области борьбы с терроризмом в регионе.
Очевидно, что у Турции есть свои мотивы. Это и имевшее место ранее нарушение воздушного пространства, и то, что Россия наносит удары по нефтяным объектам ИГ, за которыми стоят приближённые к турецкому политическому истеблишменту круги, и то, что Россия мешает реализации амбициозных планов Турции по наведению порядка у соседей на благо собственных интересов. Недавно к этим мотивам добавился и тот факт, что российские ВКС наносят удары по северу Сирии, где проживают тюрки. Тем самым Москва оказывает помощь курдам в их продвижении на запад. Курдские борцы с ИГ тем самым могли бы сомкнуть кольцо вокруг террористов и помешать их передвижению в Турцию. Все это привело к тому, что у турецкого руководства, эмоционального, привыкшего мыслить на короткую перспективу, родилась мысль о применении силы в надежде завоевать «очки» в глазах США и показать России «ее место».
Сбитый над территорией Сирии российский Су-24 продемонстрировал хрупкость любого экономического взаимодействия России и Турции, не подкрепленного иного рода сотрудничеством.
Несмотря на все экономические достижения, руководство Турции перешло красную линию и должно нести ответственность за свои агрессивные действия.
Однако в турецком руководстве совсем иные настроения. После инцидента прошли активные консультации президента Реджэпа Тайипа Эрдогана, премьер-министра Ахмеда Давутоглу и руководителей министерства обороны и специальных служб. Президент Турции из своей резиденции заявил, что самолет неизвестного происхождения был сбит после многократных предупреждений о нарушении им воздушного пространства. Кроме того, Эрдоган отдельно отметил, что под предлогом борьбы с ИГ наносятся удары по мирным туркменам. Отдельно турецкий президент прокомментировал обвинения в том, что на грузовиках Национальной разведывательной организации Турции (MİT) перевозится оружие сирийским боевикам. В частности, он заявил, что это помощь туркменским братьям, «есть ли в них есть оружие, нет ли – что с того». В свою очередь, премьер-министр А. Давутоглу заявил, что «мы сделаем все необходимое для безопасности нашей страны» и заявил, что Турция уже передала «месседж» всем тем, кто наносит удары по мирным туркменам, будь то террористы, режим Башара Асада или «внешние элементы».
Турецкие СМИ в последнее время нагнетали обстановку вокруг России, представляли ее отнюдь не в дружеском свете. Процесс падения самолета вообще снимался на камеру с турецкой стороны границы, таким образом, что создавалось впечатление, что акция была подготовлена. То же можно сказать и о съемках убитого летчика, которые в весьма хорошем качестве распространили террористы. Все турецкие газеты 25 ноября пестрили заголовками о сбитом самолете, но чаще всего были достаточно сдержаны в оценках. При этом многие издания подчеркивали, что Турция неоднократно предупреждала Россию о том, что ее пространство нарушать нельзя. Иными словами, все печатные СМИ в один голос сходились во мнении, что в данном случае российский Су-24 нарушил турецкое пространство. Аргументация была лишена логики, вместо ссылки на конкретные данные, приводились аксиомы о том, что Россия постоянно нарушает воздушное пространство Турции и, как восторженно писали многие, наконец-то ей был дан достойный ответ. Редкая газета одним предложением все-таки упоминала, что Россия опровергает факт нарушения воздушного пространства.
Интересные процессы проходили в социальных сетях. Под видео со сбитым российским пилотом турки писали восхищенные нецензурные комментарии, но в комментариях к статьям в турецких СМИ скорее можно было встретить настороженность и беспокойство.
Из лидеров парламентских политических партий никто не выразил никакого негативного отношения к произошедшему, очевидно – в надежде набрать очки от поднимающегося в стране национализма. При этом в непарламентских партиях присутствовали разные мнения. Так, глава партии «Родина» Доу Перинчек в своем специальном заявлении в газете «Айдынлык» подчеркнул, что сбитый российский самолет ставит под угрозу «будущее и территориальную целостность Турции». Он отдельно отметил, что «Турция может защитить свою целостность только при сотрудничестве со странами региона», иначе она «попадает в ловушку в рамках планов США».
Двухдневный визит вице-президента Джо Байдена в Израиль и Палестину на прошедшей неделе, призванный продемонстрировать прочность американо-израильских отношений, лишь привлек внимание к растущим противоречиям между двумя странами. Первый за последние 19 лет официальный визит канадского премьер-министра в Вашингтон символизировал потепление отношений двух соседей, которое, тем не менее, вряд ли продолжится с избранием нового президента. На брифингах американских внешнеполитических ведомств все настойчивее задаются вопросы о «новой фазе» борьбы с терроризмом – в Африке.
Кризис беженцев уже больше года сотрясает Европу. До настоящего момента стратегия Германии состояла в следовании политике открытых границ и в попытках распределить бремя кризиса по целой Европе в соответствии с принципом солидарности. Такой подход соответствовал идеологической позиции ЕС, но шел вразрез с национальными интересами стран-членов Союза, для которых мигранты представляют большую экономическую и политическую проблему.
29 апреля 2016 года на площадке дискуссионного клуба «Валдай» состоялась презентация доклада «Почему возможна война между великими державами».
Встает вопрос о готовности Анкары и Москвы к поиску modus vivendi в двусторонних отношениях. Понятное дело, речь о возвращении к ситуации до 24 ноября 2015 года не идет. Но и «точку невозврата» еще можно не допустить, так как в противном случае «в нагрузку» к имеющимся проблемам на Ближнем Востоке можно получить и набор противоречий в других регионах, в частности, на Большом Кавказе. Притом, что обретения в конкуренции на этой площадке крайне сомнительны, а опыт выхода с нулевой отметки к позитивной динамике уже имеется.