Анкара, Турция. - Первые разногласия в российско-турецких отношениях выявились после начала «арабской весны» на Ближнем Востоке. Лидеры обоих государств стремились не допустить, чтобы эти противоречия отразились на двустороннем сотрудничестве – и на протяжении нескольких лет им это удавалось. Когда в конце 2013 года разразился кризис на Украине, в результате которого Россия присоединила Крым, реакция Турции также была адекватной – акцент был сделан лишь на крымских татарах. Кроме того, Турция не присоединилась и к антироссийским санкциям Запада.
Тем самым Анкара последовательно демонстрировала важность отношений с Россией.
В декабре 2014 года российский президент Владимир Путин посетил с визитом Турцию, в ходе которого был согласован проект «Турецкий поток», ставшего символом стратегического характера сотрудничества между двумя государствами.
Однако уже летом 2015 года в российско-турецких отношениях стали появляться первые признаки напряженности, которая была связана с недовольством Анкары активным вмешательством России в сирийский кризис. Противоречия возникли также и в энергетической сфере: турецкая сторона обвиняла Россию в том, что обещанная скидка на газ в объеме 10,25% по факту не была предоставлена, однако российская сторона обуславливала этот вопрос подписанием соглашения по «Турецкому потоку». Анкара, в свою очередь, была не согласна с такой постановкой проблемы, настаивая на том, что скидка на российский газ и «Турецкий поток» - это два не связанных между собой вопроса. В результате турецкая энергетическая корпорация «БОТАШ», занятая в реализации проекта, подала против «Газпрома» иск в международный арбитражный суд.
После начала российской военно-воздушной операции в Сирии отношения между Анкарой и Москвой обострились еще больше. Результаты международных конференций в Женеве и Вене по сирийскому урегулированию перестали отвечать турецким интересам. Параллельно с этим российская военная авиация стала наносить удары по различным группировкам сирийской оппозиции, которые активно поддерживались Турцией, Саудовской Аравией и Катаром. В результате гибели своих протеже в Сирии Анкара несла потери. Еще большее недовольство турецкого руководства вызывало сотрудничество между Россией и сирийскими курдами. Несмотря на это, Анкара была намерена продолжать диалог с Москвой, пытаясь убедить Кремль в том, что Башар Асад должен уйти. Однако, по всей видимости, последний разговор между Владимиром Путиным и Рэджепом Эрдоганом в ходе саммита «Группы 20» в ноябре этого года в Анталии не удался.
Значение этой встречи было очень велико: она должна была сблизить позиции двух стран в сирийском кризисе. Между тем, после саммита российские военно-воздушные силы начали обстреливать районы, населенные туркоманами, которые считаются в Турции родственным народом. Этот шаг оказал крайне негативное влияние как на турецкое руководство, так и на турецкую общественность. Россия не осознала того, что сирийские туркоманы для Турции имеют такое же значение, как русские в Крыму и на Украине. В экспертных кругах Турции эти действия российской военной авиации характеризовались как противостояние попыткам Анкары утвердить свое лидерство в тюркском мире.
24 ноября, когда ВВС Турции сбили российский самолет, Анкара заявила, что он не был опознан как российский, так как в сирийской армии также на вооружении имеется техника российского производства, а на попытки связаться с пилотом ответа не последовало. Следует напомнить о том, что в 2012 году сирийская армия сбила турецкий истребитель, поэтому можно сделать вывод, что Турция ждала удобного момента, чтобы ответить. Кроме того, Анкара заявила, что любой объект, который окажется в 30 милях от границ турецкого воздушного пространства, будет считаться потенциально представляющим угрозу.
Аналогичной была реакция турецкого руководства после последнего инцидента со сбитым российским самолетом. Президент Эрдоган заявил:
«Если бы мы знали, что это – российский самолет, мы бы отреагировали иначе».
Эрдоган выразил сожаление в связи с гибелью российского летчика, однако подчеркнул, что официальных извинений не последует. В свою очередь премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу отметил:
«Попытки возложить на турецкую сторону ответственность за кризис между РФ и Турцией неправомерны как с точки зрения международного права, так и добрососедства и дружбы между РФ и Турцией. Если искать ответственного, то нужно начать со страны, которая много раз ранее нарушала наше воздушное пространство. Последние заявления с российской стороны — это не те заявления, которые можно принять с точки зрения добрососедства».
Следует учитывать тот факт, что России четырежды были высказаны предупреждения о нарушении турецкого воздушного пространства. Также Анкара высказывала Москве свою озабоченность и по проблеме туркоманов: в частности, турецкий министр иностранных дел вызывал российского посла и выразил ему беспокойство относительно того, что российская военная авиация наносит удары по туркоманским селам.
Очевидно, что российско-турецкие противоречия по сирийскому кризису оказались настолько серьезными, что достичь компромисса оказалось невозможно.
Оправдывая свои действия необходимостью обеспечения безопасности своих границ, Турция отказывается приносить извинения – по крайне мере до тех пор, пока не будет проведено расследование инцидента специально сформированной комиссией при участии третьей стороны. В случае, если доклад комиссии определит виновность турецкой стороны, Анкара может принести извинения и принять меры по возмещению ущерба. Однако в его отсутствие Турция будет оставаться убежденной своей правоте.
Боевые столкновения в Дарфуре стали результатом борьбы за водные и территориальные ресурсы в регионе между представителями арабизированных и негроидных племен, а затем усугубились в связи с подъемом этнического самосознания последних. Стремление неарабизированных регионов к самостоятельности натолкнулось на сопротивление Хартума.
Москва и Брюссель продолжают активные дипломатические маневры вокруг выстраивания новой архитектуры безопасности в Европе. Украинский кризис продемонстрировал, что старая, полуразвалившаяся система уже не работает. И Москва настаивает на создании новой, которая учитывала бы не только реалии Европы после холодной войны, но и реалии «мира после Майдана».
Для политики России провал этой Конференции означает только то, что некоторые наши партнеры по диалогу в сфере нераспространения - США и Великобритания - проявили свою ненадежность в этом вопросе, а значит, нам достаточно много придется работать в одиночку.
В начале 2000-х в Вашингтоне существовал принципиальный настрой на проведение силовой демонстрации где-либо в мире, но не было понимания, когда именно, где и против кого такую демонстрацию следует осуществить. Осенью 2001 года в Белом доме решение об объекте первой силовой акции в рамках «войны с террором» (выбор между Афганистаном и Ираком) принималось членами Совета по национальной безопасности в течение всего четырех дней.
«Внешняя политика» - аналитическое агентство, которое позволяет частным лицам и специалистам государственных и бизнес-структур правильно понимать логику международных процессов и трезво оценивать и прогнозировать политические риски. В отличие от СМИ, материалы "ВП" формируют целостное понимание проблемы и позволяют принимать решения.
(подробнее).
Наверх