С трибуны 50-й Мюнхенской конференции по безопасности немецкие политики озвучили новую цель Германии - укрепление международных позиций ФРГ через активизацию внешней политики страны и упрочение трансатлантических отношений. Как далеко могут простираться амбиции Берлина?
Начатая в 2013 году в ФРГ военная реформа должна привести к радикальным изменениям германских вооруженных сил. К 2017 году Бундесвер должен быть качественно преобразован в армию, способную решать полный спектр боевых задачи в любой точке земного шара. Такую цель германские власти не ставили перед собой со времен завершения Второй мировой войны.
Масштабность предстоящей реформы дает повод по-новому посмотреть на безопасность Европы. Предстоит понять, как будет выглядеть будущая модель союзного взаимодействия войск ФРГ с союзниками из стран НАТО. Неизвестна и степень самостоятельности, которую немецкие военные могут получить для решения задач по обеспечению национальной безопасности страны, особенно за ее пределами. В конечном счете речь идет о том, в какой мере власти ФРГ готовы использовать силу на мировой арене от собственного имени - не боясь столкнуться с упреками мирового сообщества в «новом милитаризме».
Не менее важным является вопрос о соответствии заявляемых в программе реформы целей имеющимся в распоряжении Германии ресурсам, особенно если учесть, что военный бюджет ФРГ на фоне финансового кризиса подвергся заметному сокращению.
Эволюция роли Германии в НАТО
Традиционно роль ФРГ в Североатлантическом Альянсе была выражена в знаменитой формуле первого генерального секретаря организации лорда Г. Исмея, призывавшего “держать американцев поближе, немцев пониже, а русских подальше”. С момента своего присоединения к НАТО в 1955 году, Германия стала одним из ключевых членов блока, которой отводилась роль страны “передового базирования” основных сил НАТО в Западной Европе.
Такую позицию республика занимала вплоть до завершения «холодной войны». После распада социалистического блока во внешней и военной политике объединенной Германии стала прослеживаться большая самостоятельность. Новый немецкий интервенционизм облекался в многосторонние рамки. Власти ФРГ проявляли приверженность коллективным действиям и опирались на международные институты. Решение Берлина об одностороннем признании независимости Хорватии и Словении в ходе распада Югославии или несанкционированных Советом Безопасности ООН бомбардировках Люфтваффе Сербии, осуществлялись с опорой или от имени международных организаций - ЕЭС и НАТО.
ФРГ и НАТО после «холодной войны»
Изменившаяся геополитическая ситуация в Европе требовала от ФРГ более осмысленной стратегии поведения внутри Североатлантического Альянса. Крупное сокращение численности американских войск в Европе коснулось прежде всего именно Германии. Нестабильность на европейской периферии – на Балканах и постсоветском пространстве - вызывала озабоченность в Берлине.
Ответом Германии стала энергичная поддержка европейских интеграционных процессов, выразившихся в распространении европейских и евро-атлантических структур на Восток Европы путем расширения ЕС и НАТО. Тем самым ФРГ стремилась создать безопасное внешнее окружение как вокруг самой Германии, так вокруг ее восточных соседей по «Большой Европе». Избегая акцентировать неприемлемую для Германии в силу исторических причин силовую компоненту внешней политики, Берлин сосредоточился на решении задач социально-экономического развития в Центральной и Восточной Европе. Результатом этого процесса стало формирование «мягкой гегемонии» Берлина в этом регионе.
Однако немецкая оборонная политика продолжала зависеть от внешних факторов. Вмешательство НАТО в ситуацию в Косово в 1999 году выявило низкую способность Германии и других европейских членов блока эффективно справляться с европейскими проблемами безопасности, не опираясь на военную мощь США.
Недовольный низкой эффективностью коллективных действий с европейскими союзниками в Сербии, Вашингтон сделал отношения с союзниками по НАТО более конъюнктурными и ситуативными. Афганская кампания 2001 года свидетельствовала о снижении интереса США к коллективным действиям в целом и к Бундесверу как боеспособной силе в частности. Это отношение укрепилось после демарша Франции, Германии и России в связи с ударом США по Ираку в 2003 году. По словам госсекретаря К. Райс, формулой политики Вашингтона в отношениях с европейскими союзниками в тот период было: “Наказать Францию, игнорировать Германию, простить Россию”.
Это отношение изменилось в середине 2000-х годов, когда Вашингтон осознал недостаточность только американских ресурсов для одновременного ведения войн в Афганистане и Ираке. В то время немецкие политики не скрывали своего нежелания дислоцировать войска за пределами границ ФРГ. Несмотря на участие Бундесвера в миссии МССБ в Афганистане, США стали упрекать немецких союзников в нерешительности и слабости. Вашингтон призывал ФРГ дополнить свой экономический потенциал соответствующей военной силой, используемой на благо НАТО.
Бундесвер на пути к военной реформе
Берлин не спешил с пересмотром своей роли в Альянсе вплоть до 2010-х годов. Возможность для этого представил мировой финансово-экономический кризис 2008-2009 годов. Он побудил НАТО “вернуться в Европу” и расширить программу кооперации в сфере военно-технического сотрудничества (проекты НАТО “умная оборона” и ЕС “совместное использование ресурсов”).
По своему замыслу, новая военная реформа ФРГ основана на тесном сочетании военных потенциалов стран НАТО и примкнувших к ним стран Восточной Европы и Южного Кавказа. ФРГ обладает крупным оборонным бюджетом и находится в первой десятке стран мира по этому показателю. Расходы на оборону в Германии остаются на уровне 1,3-1,4% от ВВП страны, но меняются приоритеты военного строительства. Бундесвер сокращает численность вооруженных сил, но вкладывает ресурсы в разработку и закупку новых видов вооружений вооружений. Сокращая численность своих бригад, в Берлине учитывают появление в составе сил НАТО в вооруженных конфликтах последних лет пехотных подразделений из Грузии и новых членов Альянса.
Как свидетельствуют итоги саммита ЕС в декабре 2013 года, целиком посвященного вопросам Общей политики безопасности и обороны, лидеры Евросоюза не смогли наполнить ее содержанием. Это подтвердило значимость НАТО, как единственной действенной военно-политической организации Запада, способной обеспечить коллективную защиту своих членов.
С учетом завершения афганской кампании и переносом акцента НАТО на поддержание безопасности в Европе, значимость Германии для альянса будет возрастать. Особые надежды на лидирующие позиции Германии в НАТО возлагают США. Вашингтон стремится дистанцироваться от европейских проблем и переложить бремя обязательств по поддержанию безопасности на континенте на союзников по НАТО. Берлин с его экономическим потенциалом представляется США наиболее перспективным гарантом европейской стабильности.
О готовности Берлина принять эту ответственность свидетельствуют планы ФРГ по расширению своих инфраструктурных возможностей в сфере транспорта и оборудования плацдармов для учений. В силе остаются и сохранившиеся за Германией со времен «холодной войны» традиционные функции страны передового базирования НАТО. Так, ФРГ продолжает быть центром дислокации американского тактического ядерного оружия.
НАТО и российско-германские отношения
Для России укрепление позиций Германии в НАТО может иметь двоякий эффект. С одной стороны, традиционно тесные отношения между Москвой и Берлином не дают оснований для пессимизма. Укрепление Германии в НАТО может создать возможности для расширения диалога с Россией по тем вопросам, где позиция континентальной Европы близка российской. Так, в ходе интервенции НАТО в Ливии в 2011 году Германия отказалась от участия в кампании, но при этом не пыталась раскалывать блок.
С другой стороны, усиление политических амбиций Германии, подкрепленных трансатлантическими связями с США, может сделать ее менее удобным партнером на переговорах по таким традиционно чувствительным для Москвы вопросам, как “Восточное партнерство” и столкновение европейского и евразийского интеграционного проектов.
Стратегия ФРГ в отношении НАТО менялась по мере трансформации Альянса и международной среды, в которой функционирует блок. Вовлеченность НАТО в конфликты за пределами Евро-Атлантики в 2000-х годах не способствовали укреплению позиций Германии в нем. Но возвращение Альянса в традиционные европейские границы позволит Берлину укрепить свою роль в организации. Поскольку заявленная цель Германии – стать глобальным военным игроком - не может быть реализована в обозримом будущем, привычная “региональная” НАТО как раз то, что нужно Берлину сегодня и завтра.
После успешного выступления в ООН, у администрации Обамы есть замечательная возможность пересмотреть свою политику в ключевых регионах и использовать всеобщее воодушевление международного сообщества. И в самом деле, если президент и его команда смогут извлечь максимум выгоды в данный момент, то в будущем историки смогут назвать осень 2014 года «переломным периодом» во внешней политике столь часто критикуемого президента».
Выходом из санкционной логики может стать дробление общей государственной линии России на модернизацию нестратегических отраслей на относительно небольшие проекты, которые нельзя оперативно классифицировать как отдельную и системную программу по обходу санкций.
При этом у России нет стратегической цели на противостояние с Западом и она не намерена сама себя изолировать. На Украине Москва не оспаривает сложившийся после холодной войны порядок. После «крымского шока» с опозданием, но и американские политики осознали, что Россия реагирует на нарушение своих жизненных интересов и защищается.
22 сентября начался государственный визит председателя КНР Си Цзиньпина в США. Чиновники двух стран обещают, что по результатам переговоров стороны объявят о целом ряде договоренностей, которые существенно продвинут диалог Пекина и Вашингтона, а свое выступление на заседании Генеральной Ассамблее ООН, посвященном 70-летию создания организации, лидер КНР использует для представления новой внешнеполитической доктрины КНР.