1. Опасаясь, что приглашение КНДР в Пхенчхан приведет к ее «нормализации» в глазах мирового сообщества, Вашингтон демонстративно ужесточил риторику, в результате чего надежды на начало переговоров между США и Северной Кореей так и не оправдались.
2. Стрельба в средней школе во Флориде вернула на повестку дня дебаты об ограничении продаж огнестрельного оружия, которые, вопреки обыкновению за последние две недели лишь набирали обороты. Окрепшая инфраструктура общественных организаций, выступающих за дополнительное регулирование в этой области, а также непредсказуемый президент, который на этой неделе продемонстрировал готовность выступить против Национальной стрелковой ассоциации, зародили надежду, что ситуация на этот раз может сдвинуться с мертвой точки.
3. Объявленное на этой неделе выделение средств на борьбу с российской пропагандой произошло с почти полугодовой отсрочкой и стало ответом на усилившейся в последние недели давление на администрацию, где поиск «русских связей» уступил место обвинениям в бездеятельности по предотвращению нового «российского вмешательства».
Олимпийская дипломатия
В США главная интрига олимпийских игр, за соревновательной частью которых американцы обычно следят не очень внимательно, заключалась в дальнейшем развитии отношений с КНДР. Январское налаживание диалога между Южной и Северной Кореями, вылившееся в приглашение последней в Пхенчхан, создало возможность скорректировать американскую политику «максимального давления», направленную на создание «правильных условий» для начала переговоров.
По мере приближения олимпиады положительная динамика сопровождалась ростом обеспокоенности Вашингтона в отношении, с одной стороны, отдаления Сеула, более благосклонно относящегося к началу переговоров, с другой – «нормализации» Пхеньяна, образ которого в качестве «страны-изгоя» пыталась создать американская дипломатия на протяжении последнего года. Поэтому для демонстрации прочности отношений с Южной Кореей на олимпиаду была отправлена американская делегация «самого высокого уровня» (на открытии игр ее возглавил вице-президент Майк Пенс, а на закрытии – дочь президента Иванка Трамп), в задачи которой, однако, входило изменение положительного информационного фона, сопровождавшего участие в играх КНДР.
Для достижения этого результата Пенс накануне приезда в Пхенчхан сообщил о готовящемся новом раунде «самых жестких и самых агрессивных экономических санкций», встретился с северокорейскими диссидентами и демонстративно проигнорировал находящуюся в метре от него главу северокорейской делегации на церемонии открытия, пояснив: «Я не посчитал, что она заслуживает хоть какого-то внимания со стороны США на таком мероприятии». Позиция американского руководства, как выяснилось позже, привела к срыву встречи с представителями КНДР, подготовка к которой в тайне велась на протяжении нескольких недель.
Такой провал надежд вернул все на круги своя. В пятницу министерство финансов США помимо ужесточения санкций, выпустило предупреждение о дополнительных мерах, которые будут приниматься в отношении кораблей, подозреваемых в контрабанде товаров в Северную Корею. Пентагон провел «засекреченные» учения на Гавайях, в ходе которых, среди прочего, отрабатывались действия по срочной эвакуации американских солдат в случае начала вооруженного конфликта на Корейском полуострове. А в понедельник о своем уходе из Госдепартамента неожиданно сообщил Джозеф Юн, курировавший политику в отношении КНДР и неоднократно выступавший за начало переговоров. В этом плане Юн пошел по стопам Виктора Ча, рассмотрение кандидатуры которого на пост посла в Южную Корею было резко прекращено после публикации его статьи, содержащей критику военного решения конфликта.
Как бы то ни было, открывшееся во время олимпиады окно возможности не захлопнулось полностью. Отвечая на призывы южнокорейского руководства «снизить планку» взаимных требований для начала прямых переговоров, Дональд Трамп, неоднократно подрывавший усилия своих дипломатов по налаживанию диалога, во вторник заметил, что США заинтересованы в начале переговоров с КНДР. Правда, быстро добавил: «Только когда условия будут правильными. Иначе, мы не будем говорить».
Новый виток дебатов об ограничении огнестрельного оружия
Когда 14 февраля произошли трагические события в средней школе в Паркленде, штат Флорида, в ходе которых проникший в здание преступник застрелил 17 человек, первая реакция законодателей, администрации и СМИ указывала на то, что дальнейшие события будут развиваться по стандартному сценарию: повсеместные соболезнования пострадавшим уступят место обещаниям точечных – и безболезненных для владельцев оружия – мер, которые, впрочем, так и не будут выполнены по мере исчезновения этой темы из информационного пространства. Тем не менее, хотя бы тот факт, что две недели спустя дебаты об ограничении огнестрельного оружия остаются на первых полосах газет, оставляет надежду на изменения этой динамики.
В отличие от сопоставимой по обстоятельствам массовой стрельбы в школе Сэнди Хук 2012 года, коррективы в дальнейшее развитие ситуации могут внести два новых фактора (отмечают журналисты «Нью-Йорк Таймз»). Во-первых, это отсутствовавшая шесть лет назад разветвленная инфраструктура сторонников ограничения огнестрельного оружия, способная бросить вызов могущественной Национальной стрелковой ассоциации (National Rifle Association – NRA) с ее 5-миллионным членством. Самая большая общественная организация, выступающая за ограничения, «Матери требуют действий» (Moms Demand Action), появившаяся в результате событий в «Сэнди Хук», сегодня насчитывает до 100 000 волонтеров в каждом штате, а на ее электронную рассылку подписано около 4 миллионов человек. Помимо активизировавшейся кампании по сбору средств, ее члены начали помогать ученикам школ в организации мероприятий по всей стране, самое крупное из которых, как ожидается, произойдет 24 марта в Вашингтоне. Данная волна протестов с участием подростков под общим лозунгом «We-Call-B.S.» (что можно приблизительно перевести как «хватит вешать нам лапшу на уши») не только придала эмоциональный окрас происходящему (что способствовало сохранению внимания СМИ), но и создала потенциал для выведения этого вопроса в центр политической повестки дня на будущих выборах: лейтмотивом выступлений стало обещание «брать на заметку» и не голосовать за тех законодателей, которые будут противостоять регулированию продаж оружия. В результате, вместо угасания, общественное движение получило дополнительный толчок. Членство организации «Матери требуют действий» после событий в Портленде увеличилось на 75 тысяч человек, в штате Джорджия полторы тысячи активистов собрались у Капитолия (в прошлом году в аналогичной акции приняли участие 160 человек), а на собрание, посвященное ограничению оружия, в Миннесоте пришло 300 человек, вместо запланированных 16.
Под напором данного движения не устоял и американский бизнес. Так, около пятнадцати крупнейших компаний различных областей объявили об отмене льгот членам Национальной стрелковой ассоциации, два ведущих продавца огнестрельного оружия (Walmart и Dick’s Sporting Goods), не дожидаясь законодательства, сами подняли минимальный возраст для покупки любого огнестрельного оружия до 21 года (вместо 18) и ввели ограничения на продажи через интернет, а в последние дни массированному давлению подверглись компании технологического сектора, осуществляющие трансляцию телевизионного канала NRA.
Вторым фактором является непредсказуемый президент-популист, чутко реагирующий на общественные настроения. Дональд Трамп две недели назад начал с традиционной для сторонника NRA риторики, назвав главным источником проблемы не свободный доступ к оружию, а просчеты правоохранительных служб и недостаточную защищенность школ. В этой связи и предлагаемые им действия сводились к наказанию виновных полицейских и, вызвавшему всеобщее недоумение, призыву разрешить учителям носить в школе огнестрельное оружие, чтобы, в случае необходимости, иметь возможность защитить учеников (что привело бы к увеличению продаж). Данные идеи получили решительный отпор 21 февраля во время встречи в Белом доме с очевидцами стрельбы в Портленде и семьями погибших, после чего позиция президента начала постепенно трансформироваться. Два дня спустя, выступая на ежегодной конференции консервативного движения, Трамп озвучил предложение по повышению возраста продажи огнестрельного оружия и ужесточение проверок лиц, желающих его приобрести (данный законопроект был предложен еще пять лет назад, но благодаря успешному лоббированию со стороны NRA даже не был рассмотрен). Как это ни удивительно, но аудитория, пожалуй, поголовно состоящая из ярых сторонников Второй поправки, отреагировала одобрительными аплодисментами. 28 февраля во время встречи с межпартийной группой законодателей Дональд Трамп пошел еще дальше: со словами «вы что, боитесь NRA», он призвал республиканцев не только принять данный законопроект, но «добавить (в него) еще какие-нибудь инициативы».
Учитывая, что руководство республиканской партии продолжает упорно придерживаться традиционной тактики «ограниченного ответа», а настроения президента в отношении политических вопросов довольно переменчивы, в США довольно скептически относятся к скорым изменениям, однако повсеместно признается, что дебаты об ограничении огнестрельного оружия сдвинулись с мертвой точки.
Инициатива по борьбе с пропагандой
После выдвижения официальных обвинений против «российской фабрики троллей», а также предупреждения руководства разведсообщества о том, что Россия продолжит «вмешиваться» в будущие выборы, Госдепартамент и Пентагон на этой неделе сообщили о переходе к наступлению в информационном пространстве. 26 февраля они объявили о выделении дополнительных 40 млн. долл. Центру глобального вовлечения (Global Engagement Center) для «борьбы с пропагандой и дезинформацией зарубежных стран». Позже пресс-секретарь Белого дома добавила конкретики, заявив, что данные средства являются «экстренной помощью частным и общественным организациям, которые выявляют и борются с пропагандой и дезинформацией, исходящей из России и Китая». Тем не мене, адресатом данных действий являются не столько иностранные правительства, сколько американские средства массовой информации, которые в последнее время перешли от поиска «российских связей» к обвинениям в бездействии по предотвращению нового «российского вмешательства».
Сам Центр глобального вовлечения был создан весной 2016 года, еще до появления нарратива о «русских хакерах», а его деятельность была направлена на борьбу с пропагандой терроризма. В декабре 2016 года законодатели, реагируя на сообщения о «российском вмешательстве», расширили его полномочия до борьбы с пропагандой таких стран как Россия, Китай и Северная Корея, и предписали Пентагону предоставить Госдепартаменту средства (60 млн. долл.) на активизацию работы Центра. Для этого, однако, требовался официальный запрос от госсекретаря, с которым тот промедлил до последнего момента, ссылаясь на то, что Центр не предоставил конкретного и реалистичного плана по расходованию данных средств. Наконец, под давлением СМИ и законодателей (главным образом, сопредседателя сенатского комитета по международным делам Бена Кардина, сенатора-демократа Криса Мерфи и сенатора-республиканца Роба Портмана) 31 августа Тиллерсон направил запрос, но только на 40 млн. долл., отметив, что остальные 20 млн. долл. будут выделены из бюджета Госдепартамента.
Однако Пентагон, глава которого Джим Мэттис также, как и Тиллерсон, хоть и не привлекая так много внимания, ведет борьбу за ужесточение бюджетной дисциплины, ответил на запрос не сразу. В отличие от госсекретаря, промедление которого поспешили объяснить пророссийскими взглядами и дезорганизацией в министерстве, критика в адрес Мэттиса была минимальной, и законодатели лишь посетовали на сложные бюрократические процедуры. В результате, средства были выделены только в конце февраля, на пять месяцев позже положенного срока. В официальном заявлении Госдепартамент отметил, что будет «вести наблюдение за тем, каким образом данные средства будут использоваться».
Красноречиво позицию администрации в отношении «правильной» информационной войны озвучила в четверг пресс-секретарь Госдепартамента, от которой последние две недели американские журналисты требовали назвать конкретные меры по противостоянию России:
«Вы все настолько одержимы тем, что делаем мы в отношении России и ее вмешательства в США во время выборов 2016 года. Я бы вас призвала развернуться на 180 градусов и направить свои усилия на разоблачения действий самой России, например, осветить убийство мирных людей в Сирии».
Среди наиболее значимых для политической жизни США событий этой недели стало официальное объявление о намерении участвовать в предстоящей президентской гонке двух заметных представителей от обеих партий. Параллельно с этим, примечательными стали реакция Вашингтона на поставки российской военной техники Ирану, а также небольшой шаг а процессе реализации «азиатского разворота», продекларированного еще в 2011 году, но так и не ставшего на деле приоритетным направлением американской внешней политики.
Несмотря на то, что официальные лица в США отрицают непродуктивность своих действий, факты говорят о том, что двухмесячная военно-воздушная операция против ИГ даже не приблизилась к цели: ИГ не только сохраняют прочные боевые позиции, но и укрепляют свое влияние, активно используя реализуемую США операцию в своей пропаганде, направленной против Запада и арабских режимов, с ним сотрудничающих.
Из Москвы украинская политика казалась идентичной российской — сильная центральная власть, эффективная консолидация и распределение ресурсов центром, развитый административный аппарат и главное — консенсус элит и общества по вопросу о национальных интересах. На Украине когда-то имелись предпосылки к тому, чтобы сложилась сильная центральная власть — наподобие российской, белорусской или казахстанской. Однако в отличие от России, Белоруссии или Казахстана на Украине эти предпосылки не дали такого же результата.
По мере приближения к праймериз, дебаты становятся более нюансированными, постепенно подходят к собственно обсуждению программ. Выкристаллизовываются также конкретные расхождения межу кандидатами однопартийцами и даже теми, кого еще недавно можно было считать тактическими союзниками.