1. Визит Дональда Трампа в Париж, хоть и не был отмечен прорывными соглашениями, позволил избавиться от назревавшей конфронтационности в отношениях между двумя президентами и улучшить имидж недавно избранных лидеров на международной арене.
2. Встреча в рамках рабочей группы Рябков-Шэннон не позволила уладить противоречия по резонансному вопросу о возвращении «русских дач», зато привела к возобновлению менее обсуждаемого, но более важного диалога в области стратегической стабильности, прерванного предыдущей администрацией.
3. Не отказываясь от аксиомы о необходимости ужесточения санкций в отношении России, различные политические силы в Вашингтоне поспешили внести свою лепту в обсуждаемый законопроект, что привело к замедлению законодательного процесса.
Визит Дональда Трампа в Париж
13-14 июля Дональд Трамп вернулся в Европу, на этот раз, в качестве почетного гостя во время празднования Дня Бастилии во Франции. Данный визит, как и официальный повод для него (столетие со дня высадки американских войск в Европе для участия в первой мировой войне), носил, в первую очередь, символическое значение.
Во-первых, визит продемонстрировал прочность двусторонних отношений между двумя сильными державами, каждая из которых, преследуя собственные интересы, готова уважать позицию другой. Первая встреча между Эммануэлем Макроном и Дональдом Трампом прошла в довольно прохладной обстановку и была отмечена, в первую очередь, длительным «силовым» рукопожатием. Позже французский президент продолжил конфронтационный курс в отношении Трампа и в знак протеста против выхода США из Парижского соглашения обратился напрямую к американцам с призывом «сделать планету снова великой». Состоявшаяся встреча кардинально изменила ситуацию и президенты, хоть и не согласились по климату, приняли позицию друг друга, скрепив данное взаимопонимание новым рукопожатием, таким же знаковым, но уже дружественным.
Во-вторых, был направлен сигнал мировому сообществу о месте Франции и США на международной арене. С точки зрения Макрона, Трамп не только первым приехал во Францию (в отличие от уже посетивших Вашингтон Ангелы Меркель и Терезы Мэй), но и сделал это до государственных визитов в два других европейских центра силы – Великобританию и Германию. Это играет на руку французскому президенту, позиционирующему себя в качестве нового лидера Европы. Для Трампа же посещение Франции является иллюстрацией формулы, повторяемой его министрами: Америка первая не означает Америка в одиночестве. Визит фактически положил конец зазвучавшим после саммита «двадцатки» разговорам об изоляции США из-за пересмотра новой администрацией прежних союзнических отношений.
В-третьих, программа визита, в которой был сделан акцент на мероприятиях с участием вооруженных сил, не только подчеркнула решительность двух государств в борьбе с терроризмом (одной из немногих областей, где позиции президентов полностью совпадают), но и заставила Трампа публично отказаться от ранних заявлений о неспособности Франции навести порядок внутри страны. «Мне кажется, теперь все наладится, потому что у вас превосходный президент, - ответил Трамп на просьбу журналиста прокомментировать данное ранее обещание американского президента больше не ездить в Париж. – Теперь у вас великий лидер, сильный президент. Он не будет закрывать глаза на людей, которые нарушают закон и совершают такие ужасающие преступления. Я уверен, что у вас будет очень мирный и красивый Париж, куда я обязательно еще вернусь».
Практические договоренности в рамках двустороннего сотрудничества оказались в тени таких ярких имиджевых побед, и большая их часть пришлась на вопросы безопасности. В частности, главы США и Франции согласились углублять сотрудничество в области кибербезопасности, пообещали в скором времени предпринять «ряд сильных дипломатических инициатив» по Ливии и договорились сформировать контактную группу для выработки общей дорожной карты по Сирии, где, по словам Макрона, «требуется инклюзивный политический процесс» и устранение дестабилизирующих сил. «Мы оба прекрасно понимаем, кто является источником этой дестабилизации», - многозначительно добавил французский президент, избегая подробностей. Учитывая, что ранее Макрон заявлял, что уход Асада не является необходимым условием, а новая американская администрация прекратила четырехлетнюю «секретную» программу вооружения сирийской оппозиции, можно предположить, что проблему президенты видят не в официальном Дамаске и поддерживающей его России.
Переговоры Шэннона и Рябкова
17 июля состоялась встреча заместителя министра иностранных дел Сергея Рябкова и помощника госсекретаря Томаса Шэннона в рамках возобновленного диалога по устранению раздражителей в двусторонних отношениях. Наиболее острым из них является вопрос возврата российской дипломатической собственности, доступ к которой был закрыт в конце декабря администрацией Обамы.
Вопреки брошенной журналистам фразе Рябкова о том, что соглашение «почти» достигнуто, появившиеся на следующие день официальные пресс-релизы не упомянули никаких конкретных договоренностей. Российский МИД отметил продолжение «поиска развязок накопившихся проблем» и напомнил о своем праве на ответные пропорциональные меры. Госдепартамент назвал разговор «жестким, прямым и взвешенным, отражающим стремление обеих сторон к поиску урегулирования». Позже пресс-секретарь добавила: «Не стоит ожидать каких-то конкретных действий в ближайшее время. Разговор будет продолжаться». При этом она отказалась отвечать на вопрос журналиста: не означает ли это, что Вашингтон считает угрозы Москвы блефом.
Подобная немногословность внешнеполитических ведомств оставляет широкое поле для спекуляций. В американских СМИ появились различные версии требований США: от отмены запрета на усыновление американскими семьями детей в России (данная мера была принята в ответ на Акт Магнитского) до «видимого прогресса» в сотрудничестве по Сирии. Москва, в свою очередь, продолжила настаивать на «безусловном» возвращении дипсобственности.
Одновременно с давлением со стороны Москвы, администрация испытывает и давление со стороны Капитолийского холма. Две межпартийные группы американских законодателей направили Дональду Трампу письма с требованием не отдавать «русские дачи», а старший демократ в сенатском комитете по международным делам Бен Кардин заявил, что подобный шаг стал бы для конгресса «большим оскорблением».
Проблема дипсобственности стала основным, но единственным пунктом повестки дня. И Госдепартамент, и МИД отметили намерение возобновить регулярный диалог по «актуальным вопросам стратегической стабильности», прерванный предыдущей администрацией, пообещав в ближайшее время согласовать расписание будущих консультаций.
Противоречия в принятии законопроекта по антироссийским санкциям
Внутриполитическая жизнь США на прошедшей неделе отметилась позиционными боями в вопросе принятия законопроекта о санкциях в отношении Ирана и России. В то время как никто не сомневается в том, что «Россию необходимо наказать», какой бы то ни было прогресс в данном вопросе стал заложником борьбы всех против всех.
Законопроект о санкциях, принятый подавляющим большинством сенаторов еще 15 июня, уже месяц не может преодолеть палату представителей. Сначала руководство палаты отказалось рассматривать законопроект, сославшись на нарушение процедурной нормы, согласно которой все действия, влияющие на пополнение бюджета, должны инициироваться нижней палатой. Сенат быстро исправил недоразумение, но тогда свое недовольство высказали демократы палаты представителей: оказалось, что законопроект не позволяет демократическому меньшинству самостоятельно заблокировать снятие санкций. При этом демократы в палате обвинили как республиканцев, якобы стремящихся сосредоточить в своих руках всю власть в Конгрессе, так и своих однопартийцев в сенате, «не поймавших» данную уловку. Как бы то ни было, лидер демократов Нэнси Пелоси (Калифорния) 14 июля объявила, что готова пожертвовать интересами своей партии ради наказания России и Ирана, но в тот же день в ситуацию вмешался лидер республиканского большинства в палате Кевин Маккарти (Калифорния), предложив дополнить законопроект санкциями против Северной Кореи. Эту инициативу горячо поддержал глава сенатского комитета по международным делам Боб Коркер (респ., Теннесси), ранее критиковавший палату за промедление. С ним не согласился Элиот Энгел (Нью-Йорк), старший демократ в аналогичном комитете в палате, который отметил, что в результате вопрос может так и остаться нерешенным до начала длительных летних каникул: «Я не вижу никакого смысла мешать в кучу Северную Корею, когда мы не можем договориться по России и Ирану».
Такое промедление дало возможность вмешаться в ситуацию третьим силам, стремящимся (нет, ни в коем случае!) не убить законопроект, но внести некоторые коррективы в его текст. С одной стороны, администрация выступила в защиту полномочий всей исполнительной власти, заметив, что законопроект требует доработки, поскольку в таком виде является «беспрецедентным посягательством» на полномочия президента в области внешней политики, подрывает возможность министерства финансов использовать механизм санкций, вредит трансатлантическому согласию по данному вопросу и ослабляет позицию Госдепартамента в переговорах с Россией. Но трения возникли и в этой группе, казалось бы, преследующей одинаковые цели. 20 июля американский минфин наложил штраф в 2 млн. долл. на компанию «Эксон Мобил» за нарушение антироссийских санкций в 2014 году, которое произошло с разрешения «высшего руководства» компании. Это нанесло серьезный удар по бывшему главе «Эксона», а ныне госсекретарю Рексу Тиллерсону, которого данная новость застигла врасплох. В четверг пресс-секретарь Госдепартамента оказалась под натиском журналистов, некоторые из которых поинтересовались, не стоит ли отстранить и Тиллерсона от принятия любых решений, связанных с санкциями в отношении России.
С другой стороны, Капитолийский холм оккупировали лоббисты, представляющие интересы американских компаний энергетической («BP», «Exxon», «GeneralElectric»), банковской («Citigroup», «MasterCard», «Visa»), аэрокосмической («Boeing»), автомобильной («Ford»), а также тяжелой («Caterpillar») и легкой («Procter&Gamble») промышленности. Ссылаясь на то, что законопроект нанесет больше вреда американскому бизнесу, чем России, каждая из компаний попыталась внести точечные изменения для исключения из-под санкций своих текущих проектов. Сенатор Бен Кардин (дем., Мериленд) отметил, что будут учтены все пожелания, «не ослабляющие» законопроект, но такой подход раскритиковал его коллега из палаты представителей Элиот Энгел. По его словам, «стоит только открыть законопроект для внесения поправок, как каждая компания захочет изменить всего один незначительный пункт, и не успеешь опомниться, как от законопроекта ничего не останется».
Правда, это не означает, что американцы не воспользуются возможностью ускорить падение режима в России, если ее внутренние проблемы вызовут социальный взрыв. Встречи с чиновниками в Белом доме, Совете национальной безопасности и Пентагоне, а также с группой американских экспертов по России в Вашингтоне говорят о том, что США испытывают сложности в выработке единой непротиворечивой линии в отношении Москвы, не говоря о том, чтобы планировать заговор в тайне от нее.
Идея формирования «власти национального согласия» вписывается Саргсяном в контекст конституционной реформы, практическая реализация которой стартовала в 2015 году. Между тем, сами изменения Основного закона являются в сегодняшних условиях одной из причин роста протестных настроений. Помимо конституционных поправок армянские избиратели недовольны многим. Но реформы Конституции видятся многим в качестве инструмента для пролонгации пребывания во власти Сержа Саргсяна и его команды.
После подписания Женевских соглашений, Иран обязался остановить и свернуть свои разработки по ядерной программе, а также обеспечить беспрецедентный доступ к инспекции иранских объектов по обогащению урана. В обмен на это Иран получил пусть ограниченную, точечную и обратимую, но свободу от некоторых санкций, связанных с ядерной программой. Но при этом, заявления республиканцев об ослаблении хватки в отношении Ирана беспочвенны.
Полагаю, что геополитическая доктрина Джорджа Фридмана так же упрощает международную реальность, как и идеи либерального американского мэйнстрима. Признание реальности существующего баланса сил, стремление к сохранению стабильности и опора на международное право — вот рецепт реалистической политики, который пока не дается США.