Сергей Маркедонов
И у Еревана, и у Баку не было возможностей полностью отринуть дипломатический формат и пойти по пути полной «разморозки» конфликта и слома статус-кво. У каждой из сторон имелись собственные ограничители для продолжения конфронтации. Но нежелание наращивать спираль насилия, не в последнюю очередь, произошло из-за того, что сопредседатели Минской группы, несмотря на имеющиеся противоречия между собой, смогли добиться высокого уровня кооперации и солидарной оценки ситуации.
ПРЕМИУМ
18 мая 2016 | 23:00

Встреча Алиева и Саргсяна в Вене продемонстрировала готовность к продолжению диалога

Встреча между президентами Армении и Азербайджана, о необходимости которой так долго и настойчиво говорили сопредседатели Минской группы ОБСЕ, состоялась. Она прошла 16 мая 2016 года в столице Австрии и продолжалась в течение двух часов. Это событие предсказуемо оказалось в центре внимания тех, кто пристально следит за динамикой армяно-азербайджанского конфликта и геополитической ситуацией в Закавказье в целом.

Спектр оценок венской встречи чрезвычайно широк. Тут, что называется от плохо скрываемого скепсиса до надежд на скорый прорыв в разрешении застарелого конфликта. Какая же из оценок ближе к действительному положению дел? Можно ли говорить о том, что на смену военно-политической конфронтации приходят переговоры? И если да, то, как скоро конфликтующие стороны смогут достичь компромисса?

Ответы на эти вопросы целесообразно начать с нахождения той точки, в которой остановился конфликт на момент переговоров глав противостоящих друг другу стран.

Президенты Армении и Азербайджана ранее встречались неоднократно. Их высокое общение стартовало в 2008 году после того, как третий президент Армении сменил на этом посту Роберта Кочаряна. Однако венская встреча Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна стала первой после апрельской военно-политической эскалации в Нагорном Карабахе. Чередование переговоров и инцидентов не ново для нагорно-карабахского конфликта. Так было «жарким летом» 2010 года, когда обострение ситуации произошло практически сразу же после переговоров президентов РФ, Армении и Азербайджана в Санкт-Петербурге. Схожий «маятник» наблюдался и в 2011-2012 годах, когда эскалация чередовалась с саммитами в Казани и в Сочи. В декабре прошлого года встреча Саргсяна и Алиева (она прошла в столице Швейцарии) также состоялась на фоне значительного увеличения инцидентов на линии соприкосновения сторон.

К слову сказать, резкое обострение конфликта в апреле случилось также после визита двух президентов закавказских республик в Вашингтон. И хотя «на полях» саммита по ядерной безопасности их личная встреча не состоялась, они пытались обсуждать свое видение проблемы с американской стороной. Но апрельская эскалация стала самым крупным военным столкновением между армянскими и азербайджанскими силами за 22 года с момента вступления в силу Соглашения о бессрочном прекращении огня. И хотя радикального слома существующего статус-кво не произошло, это событие не осталось бесследным.

Прежде всего, военно-политическая эскалация значительно ослабила переговорную мотивацию и у Еревана, и у Баку. Армянская сторона понесла, пусть, и незначительные, но потери. И в этой ситуации руководство республики оказалось перед непростым выбором. В условиях общественного недовольства (а оно имеется по широкому спектру вопросов, начиная от излишней уступчивости России, отсутствия зримых выгод от евразийской интеграции, особенно в сфере безопасности и заканчивая критикой военных за их просчеты) Ереван не мог вести дело, «как обычно». В противном случае это выглядело бы как фактическое согласие на внешнее давление. Понесли потери на фронте - пошли на переговоры. Но где гарантия, что такое поведение не подстегнет оппонента к новой наступательной активности? Как следствие, заявление Сержа Саргсяна о приостановке переговоров, а также активизация публичных дискуссий о признании независимости Нагорно-Карабахской республики.

Похоже, непростые дилеммы стояли и перед азербайджанским руководством.

Несмотря на мизерные успехи, официальный Баку смог добиться определенных психологических профитов от апрельской эскалации. Впервые после 1994 года азербайджанские войска показали, что могут не уступать армянским силам и даже продвигаться вперед, пусть и незначительно.

На фоне социально-экономических трудностей (девальвация национальной валюты, падение цен на нефть и неясные перспективы, открывающиеся с выходом Ирана на энергетические рынки) карабахские успехи заставили даже оппозиционеров на время отложить их претензии к власти. Добавим к этому фактор Анкары. У Еревана в отличие от Баку не было в апреле 2016 года такой однозначной поддержки со стороны внешних игроков, которую продемонстрировала Турция в отношении Азербайджана. И дело не в том, что президент Реджеп Эрдоган из-за кулис управлял конфликтом (как пытаются изобразить сторонники конспирологических теорий). Поддержка со стороны Анкары становилась дополнительным политическим аргументом, с помощью которого можно было усилить собственную капитализацию в разговорах, как с Москвой, так и с Вашингтоном.

Однако наряду с отсутствием мотивации к переговорам, и у Еревана, и у Баку не было возможностей полностью отринуть дипломатический формат и пойти по пути полной «разморозки» конфликта и слома статус-кво. У каждой из сторон имелись собственные ограничители для продолжения конфронтации (будь то военные возможности или социально-экономическое положение). Но нежелание наращивать спираль насилия, не в последнюю очередь, произошло из-за того, что сопредседатели Минской группы, несмотря на имеющиеся противоречия между собой (речь, конечно о конфронтации США и России), смогли добиться высокого уровня кооперации и солидарной оценки ситуации. В первую очередь здесь стоит сказать о необходимости соблюдения Соглашений о прекращении огня 1990-х годов. К слову сказать, данный тезис прозвучал и во время венских переговоров. Он был прописан и в совместном заявлении глав МИД России, США и Франции. Данный сюжет выходит за рамки собственно нагорно-карабахского конфликта, но организация встречи президентов в Вене - наглядный пример того, как может работать селективная кооперация России и Запада. В особенности тогда, когда у сторон есть воля и стремление обезопаситься от невыгодных и труднопредсказуемых сценариев. Что, естественно, не исключает ни конкуренции, ни стремления к обеспечению собственного доминирования (те же США вовсе не горят желанием исключить из своей повестки дня вопросы «энергетического плюрализма» или недопущение укрепления России как мощного евразийского игрока). Но в данном конкретном случае Москва, Вашингтон и Париж совместно пытаются найти способы для купирования военно-политической эскалации. Важный итог венской встречи!

«Для того, чтобы снизить риск дальнейшего насилия, они (президенты Алиев и Саргсян - С.М.) договорились завершить в кратчайшие сроки механизмы ОБСЕ по проведению расследований (внедрение механизмов). Президенты также договорились усилить возможности офиса личного представителя действующего председателя ОБСЕ. И, наконец, они договорились продолжить обмен данными о пропавших без вести лицах под эгидой Международного комитета Красного креста…», - говорится в совместном заявлении глав МИД стран - сопредседателей Минской группы ОБСЕ.

Но самое главное - это некий «крючок», заброшенный в будущее. Ильхам Алиев и Серж Саргсян достигли договоренности о следующем раунде переговоров. То есть, дипломатический формат, скорее всего, будет продолжен.

Можно ли говорить о прорыве? Если понимать под этим достижение юридически обязывающих соглашений, то, естественно, к этой цели стороны даже близко не подошли. И даже промежуточные результаты не кажутся очевидными.

Однако, если отказаться от максималистских оценок, то мы можем констатировать, что, мирный процесс продемонстрировал некоторое «возвратное движение». И это, пожалуй, главный итог венской встречи Алиева и Саркисяна.

Впрочем, никто не даст никаких гарантий, что маятник не качнется в другую сторону. Это не означает скатывания ситуации к новой войне. Речь, прежде всего, о трудностях в достижении всеобъемлющих компромиссов. И вопрос здесь не только в некоем радикализме президентов, но в настрое двух обществ. На сегодня сами общества настроены в отношении урегулирования конфликта едва ли не более жестко, чем политэлиты. И иллюзий по поводу быстрого «перезапуска» этих умонастроений быть не должно. Можно много спорить об ответственности государств за радикализм собственных граждан, но он в настоящее время налицо, не считаться с этим фактором, как минимум, наивно, а как максимум контрпродуктивно.

И в данной ситуации одно только сохранение переговоров - уже благо. Оговорюсь сразу, обе стороны имеют разный интерес к мирному процессу. Для Армении намного более важны переговоры ради переговоров. У Азербайджана, как у стороны, проигравшей в 1994 году, нетерпимое отношение к нынешнему статус-кво. И после апрельских событий Баку почувствовал драйв и вкус к победам. Однако руководство прикаспийской республики не может не понимать, что донбасско-украинский алгоритм к карабахской истории применен не будет, и она не получит однозначной поддержки ни у Запада, ни у России. Плюс активизация военного взаимодействия с Анкарой ради радикальной перекройки карабахской карты усложняет и запутывает конфликт донельзя, не улучшая отношений ни с РФ, ни с Западом, не говоря уже об Иране. Отсюда, стремление не уйти от переговоров слишком далеко, остаться за столом, даже имея интерес к наращиванию силового давления на оппонента с целью принудить его к уступкам.

Таким образом, у конфликтующих сторон имеется некий минимум готовности к продолжению диалога, но без отказа от максималистских программ. Но политика, как известно, искусство возможного. И этой возможностью не стоит пренебрегать странам-посредникам.

 

Впервые опубликовано на сайте политических комментариев Политком.ru

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Реалистический подход»

13 июня 2016 | 18:18

Политический аспект боев за Ракку в Сирии

Ситуация в чем-то напоминает гонку за Берлин в 1945 году - у сирийской армии и поддерживающих ее подразделений российских ВКС и иранских советников есть конкуренты в лице курдов, которые при помощи американцев рвутся к Ракке с севера. И тот, кто возьмет столицу сирийского филиала ИГ, сможет назвать себя победителем этой организации.

3 июля 2014 | 16:41

Цена блокады Приднестровья

Необходимо создание механизмов свободной торговли между Приднестровьем и Республикой Молдова, что позволило бы установить между сторонами торговый режим, свободный от взаимных ограничений.

11 августа 2017 | 20:35

Между принятием "санкционного закона" и его реализацией нет автоматизма

Несмотря на такое, вроде бы лобовое столкновение, наоборот, имеет место попытка провести инвентаризацию того, по каким вопросам сотрудничество возможно. Более того, есть настрой на то, чтобы даже в этих сложных условиях пытаться найти ниши для сотрудничества. И вызвано это исключительно тем, что последние санкции были приняты не в едином порыве, в консенсусе между американскими и европейскими элитами, а в ситуации глубокого внутреннего водораздела внутри политической элиты США, с одной стороны, и между США и их союзниками в Европе – с другой.

30 июля 2014 | 16:03

Украинский кризис грозит разморозить Приднестровский конфликт

Развитие конфликта на Украине угрожает эскалацией ситуации на приднестровско-украинской границе. 

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Досье
11 сентября 2014 | 21:25
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова