Страны ЦВЕ разобщены по российскому вопросу

Санкции США добрались и до Венгрии. В отношении некоторых членов правительства и высокопоставленных венгерских чиновников и бизнесменов введен запрет на въезд в США. Вашингтон также обвинил представителей венгерских властей в коррупции. Произошедшее почти наверняка связано со сближением Москвы и Будапешта – всего несколько дней назад министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто с резкой критикой высказался против существующего режима санкций в отношении России. Напряжение в отношениях США с рядом стран Восточной Европы, причем не только с Венгрией, наблюдается впервые со времени окончания «холодной войны».

Для Брюсселя и старожилов ЕС страны Восточной Европы всегда были непростыми партнерами. Особенно это утверждение относится к Польше и Венгрии. Хотя и другие страны не совсем вписываются в европейские нормы – в Прибалтике проблемы с демократией и ущемлением прав русскоязычного меньшинства, Болгария и Румыния страдают от экономических проблем и коррупции. На этом фоне Чехия и Словакия представляют собой вполне благополучную «золотую середину» в центре Европы. Тем более интересны причины, по которым обе страны сейчас не шагают в ногу с другими странами ЕС.

Тот факт, что лидеры Чехии и Словакии не поддерживают вводимые против России санкции, ряд наблюдателей объясняет зависимостью Праги и Братиславы от поставок российского газа. Это – поверхностное суждение, и в качестве контрпримера можно привести страны Прибалтики, которые демонстрируют в корне иные позиции.

Позиция Чехии с самого начала конфликта вовсе не была лояльной России. В марте 2014 года глава чешского МИД Любомир Заоралек заявлял о невозможности продолжения переговоров по упрощению визового режима с Россией. Проблема очень дистанцированная от содержания украинского кризиса и достаточно второстепенная, а заявление на этот счет выглядело, как импровизация. Так же невпопад делал достаточно резкие заявления министр обороны Чехии Мартин Стропницкий, комментировавший даже тему экономических проектов России и ЕС. Он, в частности, говорил о необходимости настоять на присутствии наблюдателей ОБСЕ и ООН на крымском референдуме. Вряд ли министр обороны понимал, что это означало бы фактическое признание его итогов. Но на тот момент у Чехии, очевидно, не было стратегии в этом вопросе и все заявления были просто импровизацией.

По мнению шефа чешской дипломатии, которое он высказывал в августе, Европейский Союз должен придерживаться адресных санкций против России, несмотря на то, что Москва уже ответила мерами, которые наносят ущерб европейской экономике. Он, вообще, готов занять в отношении России и более жесткую позицию, если бы не сдерживание со стороны президента и премьера.

Чешские политики продолжают и сейчас оказывать словесную поддержку новым украинским властям, а больницы принимать раненых участников АТО. Тем не менее, с конца августа заметна попытка найти общий язык с Россией. До этого президент Милош Земан, наиболее лояльный для России политик в Чехии, сравнивал происходящее на Украине с вводом советских войск в Чехословакию в 1968 году. Но в конце сентября он же назвал ситуацию на Украине «всего лишь гриппом», хотя это произошло в иной аудитории – на конференции «Диалог цивилизаций», проходившей на Родосе в конце сентября. Главным организатором конференции является близкий к российскому президенту Владимир Якунин. Чешский президент выступил на русском языке и призвал отменить антироссийские санкции. Впрочем, в этом вопросе он выступал вполне последовательно всегда. Он не всегда делал это прямо, а например, вносил уточнение - что санкции Евросоюза против России могут быть введены только в случае, если будут доказательства введения войск РФ на территорию Украины.

В начале сентября Чехия настаивала на сокращении списка санкций Евросоюза в отношении России по поставке продукции «двойного назначения». Глава правительства Богуслав Соботка заявлял о готовности во время переговоров с представителями ЕС защищать чешское машиностроение, экспортирующее свою продукцию в Россию. Россия реализует крупные инфраструктурные проекты, такие как строительство нефтепроводов, газопроводов, транспортных узлов, портов, железных дорог, что открывает возможности для Чехии, в экономике которой большую роль играет машиностроение. Иными словами, Чехия была готова поддержать финансовые санкции ЕС в отношении России, но собиралась настаивать на сокращении списка санкций по поставке продукции «двойного назначения».

Явно выступают против санкций лидеры Венгрии и Словакии. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан заявил, что Европа «выстрелила себе в ногу» и предложил пересмотреть политику санкций. А тем временем премьер-министр Словакии Роберт Фицо назвал санкции «бессмысленными», отметив, что они ставят под угрозу экономический рост ЕС.

Источников компромиссной позиции Будапешта несколько. Пятнадцать лет назад, когда Россия была слаба, оправлялась от дефолта и была вынуждена «проглотить» позицию Запада в косовском вопросе, Виктор Орбан был настроен решительно. Он говорил о необходимости защиты Венгрии от русских и требовал размещения ядерного оружия стран НАТО на венгерской территории. С тех пор Орбан научился грамотно держаться за власть, поссорился едва ли не со всей Европой, снискал дурную славу недостаточно демократического лидера, заморозил курс франка к форинту в своей стране и набрал кредитов в России. Впрочем, хотя все перечисленное повлияло на позицию Венгрии в украинском кризисе, оно же делает ее очень ненадежной – существует немало веских поводов для того, чтобы отлучить Венгрию от экономической помощи ЕС.

Со Словакией проще – страна по многим международным вопросам занимает нейтральную позицию, а в своей политике во главу угла ставит экономические интересы и через эту призму рассматривает любые конфликты. Словакия никогда не была склонна к коалиционному поведению, но не исключено, что может поддаться давлению из Берлина или Брюсселя. В перспективе украинский конфликт грозит обернуться прекращением транзита газа через Украину, а значит и через Словакию. Учитывая, что через Словакию проходит значительная часть импортируемого европейскими странами газа из России, потери грозят быть очень существенными.

Таким образом, в регионе сформировались две позиции в отношении России - весьма жесткая польская, разделяемая прибалтийскими государствами и компромиссная венгерская, чешская и словацкая. Эти страны не используют в политической риторике тему потенциальной российской агрессии не потому, что находятся в иных условиях.

Различие состоит в том, что они опасаются, что могут стать конфликтным лимитрофом, а Польша, наоборот, к этому стремится.

Сформировались разные контексты восприятия конфликта. В Чехии и Словакии сейчас рассматривают украинский конфликт не с точки зрения того, что дестабилизация на Украине может привести к локальным проблемам безопасности, а смотрят на него через призму более глобального конфликта России и Запада. Поэтому есть заинтересованность в двусторонних шагах, присутствует даже осуждение действий Украины как на территории Новороссии, так и в отношениях с Россией. Это не пророссийская позиция ни в коей мере, это конструктивная позиция деэскалации напряженности.

Это же объясняет и резкую реакцию руководства Чехии и Словакии на планы НАТО по милитаризации Восточной Европы. Чешский министр обороны Мартин Стропницкий сравнил возможность размещения баз НАТО на территории страны с советской оккупацией 1968 года. Эту позицию поддержал и глава правительства. Словацкий премьер тоже выступил категорически против присутствия войск союзников по альянсу на территории страны. И опять, это не пророссийская позиция, а конструктивная. Она базируется не на страхе перед Россией, а на страхе перед конфликтом.

Несмотря на то, что Восточная Европа расколота в отношении России, корни различных позиций все же общие. Прошло десятилетие с момента вступления ряда стран восточной Европы в ЕС, но этого срока оказалось мало для того, чтобы эти страны превратились в лояльных европеистов. Евроскепсис в Восточной Европе всегда был силен и проявлялся в разных формах – в скандальности и неуступчивости Виктора Орбана и прежней очень острой политике Леха Качиньского, в подчеркнутом проамериканизме Польши и прибалтийских стран. В конце концов, даже чехи и словаки не желают обременять себя чужими проблемами и шагать в ногу с европейским большинством.

Евроскепсис стран-лимитрофов проистекает не из разочарования в Европе и не из страха перед диктатом Брюсселя. Объективной предпосылкой является то, что они вынуждены относится к процессу продолжающейся европейской интеграции как к чужой игре.

Хотя новые европейцы зависят от экономической помощи из Брюсселя, они не являются выгодоприобретателями интеграции как масштабного исторического движения. Не обладают они и весом, необходимым для того, чтобы влиять на европейские процессы и участвовать в выборе европейского будущего. Учитывая же текущие тенденции, есть шансы, что к ставшему уже привычным евроскепсису добавится новое для региона явление – существенное падение лояльности к политике США.