Происходящие на Украине события вновь сделали актуальной дискуссию о расширении НАТО на Восток. Эта тема станет одной из центральных в рамках предстоящего в сентябре саммита Альянса в Уэльсе. Брюссель намерен ответить на вопрос о приеме в состав Альянса трех республик бывшей СФРЮ – Боснии и Герцеговины, Черногории и Македонии.
Пока в Альянсе нет консенсуса относительно целесообразности продолжения натовской политики открытых дверей. Влиятельные члены организации достаточно сдержанны в своих заявлениях. Они не стремятся форсировать проекты по распространению демократии и стабильности на восточноевропейскую периферию в том числе посредством вовлечения последней в западные политико-экономические и военно-политические структуры. Одной из ключевых проблем стала позиция России. Решение о дальнейшем расширении альянса станет еще одним раздражителем на фоне и без того напряженных отношений с Москвой. При этом сами страны Запада (и прежде всего Германия) хотят избежать новых конфликтов с Россией.
Однако до сентябрьского саммита НАТО в Уэльсе руководству Альянса и входящих в него государств нужно определиться в отношении уже существующих кандидатов на членство – Боснии и Герцеговины, Черногории, а также Македонии. Ситуация осложняется тем, что Скопье, Подгорица и Сараево долго находятся в натовском списке ожидания (Македония присоединилась к Плану действий по подготовке к членству еще в 1999 году). Попытка Брюсселя в очередной раз отложить вопрос об их евроатлантическом будущем может стать стимулом для пересмотра или корректировки внешнеполитической стратегии балканской тройки в отношении НАТО и ЕС. Предпосылки для этого есть. Неспособность институтов ЕС справиться с финансово-экономическим кризисом в странах Союза, а также с растущим конфликтом на его восточных границах уже усилила голоса македонских, боснийских и особенно черногорским скептиков европейской и евро-атлантической интеграции.
Согласно опросам общественного мнения, проведенным в марте 2014 года независимой исследовательским центром IPSOS в Подгорице, лишь 46% черногорцев высказались за присоединение их страны к альянсу. На первый взгляд ситуация в Боснии и Македонии более благоприятная для ЕС и НАТО. По данным опросов проведенных в 2009 и в 2012 годах, в пользу вступления в НАТО высказывались примерно 70% и 80% населения соответственно. Однако эти показатели являются усредненными. Идею членства в стране с двухобщинной государственной структурой поддерживают преимущественно в хорвато-мусульманской федерации (более 80% населения), в то время как в Республике Сербской за евроатлантическую интеграцию выступает менее 40% жителей.
В Македонии же большинство жителей страны готовы видеть ее в рядах НАТО, однако для этого нужно решить “македонский вопрос” с Грецией. Афины не признают название “Республика Македония”, поскольку считают, что “настоящей” исторической Македонией является входящая в состав Греции территория. Поэтому греческое правительство всячески блокирует вхождение “Республики Македония” в международные организации. Греков устраивает название “Бывшая югославская республика Македония”, однако опросы общественного мнения в Македонии показывают, что ее граждане не готовы сделать евроатлантический выбор ценой переименования страны.
Помимо субъективных причин у всех трех государств-кандидатов, существует и немало объективных препятствий на пути интеграции в НАТО. В первую очередь они касаются исполнения претендентами «домашних заданий» НАТО в рамках программ “Партнерство ради мира” и “План действий по членству”.
Для Брюсселя и особенно Вашингтона усиление военного потенциала НАТО является одной из наиболее приоритетных задач. Поэтому военные лидеры альянса предпочитают рассматривать новых членов с точки зрения их полезности, эффективности и способности в разумные сроки стать боеспособной частью общего военного механизма НАТО. Такая потребность только усиливается на фоне сокращающегося потенциала организации, а также все более заметного снижения заинтересованности в альянсе со стороны главного члена – США. Претендентам на вхождение в НАТО не раз давали понять, что Организация нуждается не в “потребителях”, а “производителях” трансатлантической безопасности. Между тем, вооруженные силы всех республик бывшей Югославии смогут привнести в общую корзину коллективной безопасности НАТО не так уж много активов.
Ни одна из не входящих в Альянс балканских стран, уже ставших или претендующих на членство в организации, не выдерживает «золотой стандарт» НАТО в области затрат на оборону - минимум 2% от ВВП. Исключение составляет Сербия (2,2%), которая придерживается внеблоковой политики.
Среди фаворитов на вступление в Альянс в 2014 году - Босния и Герцеговина, членство которой в НАТО может стать итогом политики длительного участия альянса в судьбу этой страны, своего рода “доказательством” эффективности натовской политики стабилизации постъюгославского пространства.
Значительные шансы на членство имеет и Черногория, которая с момента получения ПДЧ в 2009 году достигла заметных успехов в деле приведения страны к стандартам НАТО в военной области.
Замыкает балканскую тройку претендентов Македония, которая несмотря на свое соответствие всем требованиям членства в НАТО, будет вынуждена пропустить очередной раунд расширения альянса, если спор с Грецией останется неурегулированным.