На протяжении последних десятилетий Ближний Восток не раз оказывался объектом громких дипломатических инициатив и вооруженного вмешательства ведущих держав. Российская военная операция в Сирии, деятельность коалиции под эгидой США против ИГИЛ (террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории России), а также отчаянные попытки ЕС справиться с нарастающим потоком беженцев подтверждают обеспокоенность крупнейших международных игроков угрозами, исходящими из региона.
Однако ни одна из сторон сегодня не желает — да и не может — в одиночку обеспечить укрепление регионального порядка.
На фоне других пунктов глобальной повестки содержательный диалог и даже сотрудничество между Вашингтоном, Москвой и Брюсселем представляются возможными именно по ближневосточной проблематике. Тому есть три причины.
Во-первых, для США, России и ЕС угрозы, исходящие из региона, представляются схожими. В какой-то момент у каждой из сторон на первый план могут выходить разные приоритеты — терроризм, пропаганда радикализма, миграционные потоки, пиратство либо надежность поставок энергоносителей. Но в большинстве случаев их связывает общая первопричина: недостаток стабильности и слабость государственной власти в регионе.
Во-вторых, США, Россия и ЕС располагают значительными ресурсами для стабилизации ситуации в регионе. Более того, их потенциал во многом дополняет друг друга: каждый из игроков преуспевает в своей области. Вашингтон сохраняет превосходство в проецировании военной мощи, преимуществом Москвы остается широкая сеть партнерств с различными сторонами регионального противоборства, Брюссель располагает существенными финансовыми ресурсами.
В-третьих, несмотря на очевидную заинтересованность ситуацией на Ближнем Востоке, этот регион уступает по своей реальной значимости другим — так это видится и из Вашингтона, и из Москвы, и из Брюсселя. Даже Россия и ЕС, несмотря на относительную близость к Ближневосточному региону, отделены от него промежуточными странами или, по крайней мере, морскими пространствами. У них отсутствует эмоционально-психологическая привязанность к региону.
Пусть в настоящее время в отношениях между Россией и Западом преобладают недоверие и враждебность, на Ближнем Востоке они все же смогли найти взаимоприемлемые решения и по вопросу о сирийском химическом оружии в 2013 году, и по иранской ядерной программе в 2015 году. Они продолжали взаимодействовать по Афганистану на фоне разногласий по украинскому вопросу. Наконец, обе стороны прилагали усилия по выстраиванию переговорных форматов для прекращения гражданской войны в Сирии. И несмотря на то, что Ближний и Средний Восток остается единственным регионом мира, в котором отсутствует региональная система институтов, охватывающая всех его представителей, Россия, ЕС и США взаимодействуют в рамках формальных и неформальных групп, таких как «ближневосточный квартет» и «группа 5+1» по иранскому ядерному досье.
Еще одним регулярным форматом взаимодействия можно считать серию российско-американских встреч по Сирии, которые начались еще в 2012 году и продолжаются (хотя и с перерывами) до сих пор. Особую актуальность этот формат приобрел после включения в число рассматриваемых вопросов других ближневосточных горячих точек (Ливия и Йемен). Такие консультации вряд ли приобретут четкие институциональные рамки, в том числе потому, что это может вызвать негативную реакцию в Вашингтоне. Тем не менее американская администрация фактически признала целесообразность проведения регулярных консультаций — как по техническим вопросам, так и на более высоких уровнях.
Сегодня попытка создания общерегиональных институтов на Ближнем Востоке (по типу ОБСЕ или Саммита стран Восточной Азии) стала бы преждевременной в силу взаимной враждебности государств региона и значительного влияния негосударственных игроков. В то же время стабилизирующую роль могло бы сыграть выстраивание каналов диалога между конкурирующими коалициями. Состоявшиеся в конце 2015 года консультации по Сирии стали шагом в этом направлении — в них участвовали как Саудовская Аравия, так и Иран.
Было бы наивным полагать, что такие контакты позволят странам региона преодолеть разногласия. Тем не менее созданные при участии США, России и ЕС каналы диалога могли бы частично разрядить обстановку в регионе.
Одним из способов достижения этой цели могла бы стать организация экспертного форума по вопросам безопасности наподобие Мюнхенской конференции. Хотя такие мероприятия не имеют официального статуса, они проводятся на очень высоком уровне и дают возможность обсудить существующие проблемы в неформальной обстановке.
Какие проблемы могут обсуждаться Вашингтоном, Москвой и Брюсселем? В долгосрочной перспективе важно определить то, какие социальные силы могут быть признаны в качестве легитимных. Это подразумевает выявление того, какие идеологические направления являются неприемлемыми в силу своей близости к радикальному экстремизму и терроризму, а с какими течениями, включая, возможно, и исламистские группы, стоит выстраивать диалог.
Стремление законсервировать существующие политические режимы так же несостоятельно, как и надежда на укоренение в регионе умеренной либеральной демократии. Не менее утопичны и попытки навязывания местному обществу политических перемен извне. Опыт преобразований национальных институтов в большинстве стран Ближнего Востока и Северной Африки после социально-политических выступлений 2011 года это показал. Практически по всему региону молодежные круги выступили с требованием либерально-демократической альтернативы. Но этот призыв оказался недостаточно привлекательным для консолидации общества.
Тем не менее, учитывая масштаб транснационального общения и взаимосвязанность стран Ближнего Востока, эти государства могут оказаться восприимчивыми к внешним стимулам. США, России и ЕС пошло бы на пользу, если бы эта «тройка» хотя бы частично синхронизировала сигналы, адресованные странам региона. В конце концов неспособность действовать таким образом представляет угрозу для безопасности самих США, России и ЕС.
Впервые опубликовано на сайте газеты "Известия"
Оппозиционный азербайджанский активист Афган Мухтарлы был похищен в Тбилиси и вывезен в Азербайджан. В Баку его обвиняют в незаконном пересечении границы и попытке контрабанды. Из грузинских официальных лиц похищение Мухтарлы осудил только президент Маргвелашвили. Дело Мухтарлы станет одним из признаков глобальных перемен, нарастающего кризиса прежней модели глобального управления.
В последнее время международные финансовые институты и отдельные западные страны приобрели колоссальное влияние на украинскую внутриполитическую динамику. Тем самым, стирается тонкая грань между внутренней и внешней политикой, не понятно, кто остается субъектом управления, а кто – объектом.
Вне всякого сомнения, конфликт на Украине негативно влияет на соседние страны. Под давлением Запада постсоветские государства вынуждены определяться с «виновным» в гражданской войне на Украине. Глобальная и региональная динамика конфронтации подпитывают электоральные циклы в некоторых странах.
Cторонам совместными усилиями удалось заморозить украинскую гражданскую войну. Не столько через Минские соглашения, сколько через осознание бессмысленности дальнейшей эскалации. В Кремле смогли доказать Западу свое нежелание устраивать марш на Киев или разваливать Украину, а украинским властям американские и европейские представители донесли, что в случае попытки организовать блицкриг Киев не получит никакой поддержки.
«Внешняя политика» - аналитическое агентство, которое позволяет частным лицам и специалистам государственных и бизнес-структур правильно понимать логику международных процессов и трезво оценивать и прогнозировать политические риски. В отличие от СМИ, материалы "ВП" формируют целостное понимание проблемы и позволяют принимать решения.
(подробнее).
Наверх