5 августа Израиль и Хамас приняли предложение о перемирии, инициированное египетской стороной. 72-часовое прекращение огня не гарантирует полного завершения конфликта. Осложняемая довольно жесткими требованиями со стороны обеих сторон ситуация не дает ответов и относительно возможных вариантов долгосрочного урегулирования в Газе, в том числе в виде демилитаризации Сектора и более существенного открытия его границ с внешним миром.
Однако текущий процесс мирного урегулирования и принятие сторонами перемирия дали богатую почву для выводов относительно баланса сил на Ближнем Востоке. Мы уже отмечали, что свои варианты разрешения ситуации и соответственно свои площадки для переговоров предлагали Катар и Египет. При этом Доха при поддержке Анкары, отстаивала интересы Хамас, в то время как Каир при участии Эр-Рияда, «общепалестинский» вариант прекращения конфликта, предполагавший вмешательство Махмуда Аббаса в политику Хамас в Газе.
Принятие египетского предложения позволяет сделать несколько заключений. Во-первых, мы продолжаем наблюдать падение авторитета Катара, ставшего ключевым региональным игроком и главным ньюсмейкером. Прошлогоднее поражение в Египте и смена власти в Дохе ослабили эмират. Новому руководству пришлось умерить амбиции в связи с давлением партнеров по Персидскому заливу и нехваткой ресурсов, как политических, так и гуманитарных (отсутствие влияния на «арабскую улицу»). Официально был избран курс на прагматичную политику, дружбу с соседями и укрепление статуса Дохи как крупнейшей региональной переговорной площадки. Этому должны были способствовать особые отношения Катара с обоими представителями палестинского народа, Ираном, а также вклад эмирата в Дарфурское урегулирование. Однако сохранение линии на поддержку исламистов в Сирии и выбор в пользу Хамас во внутрипалестинском политическом противостоянии не нашли соответствия с новыми региональными реалиями. И если в Сирии маргинализация политики Катара (или отдельных катарских кланов) и их поддержка наиболее радикальных боевых группировок пока позволяет находиться в числе ключевых региональных участников конфликта, позиция эмирата на палестино-израильском треке оказалась ошибочной. В результате, катарцы потеряли рычаги давления на итоговое решение, за исключением развития по сирийскому сценарию.
Сохраняющееся влияние Дохи на лидера Хамас Халеда Машааля и других видных представителей движения способно лишь нарушить баланс на переговорах и сыграть в пользу нового этапа обострения конфликта.
Взвешенная и твердая позиция египетского руководства на этом фоне выглядит выигрышно. Президенту Абдул-Фаттаху Халилу Ас-Сиси и его окружению удалось в определенной степени решить часть внутренних проблем и постепенно перейти к возвращению Каиру его традиционного регионального статуса. Причем в данном контексте не следует сомневаться в потенциале Египта под руководством нового военного режима, ссылаясь на полную зависимость от саудовской, кувейтской и эмиратийской финансовой помощи и проблемы во взаимоотношениях с крупнейшим политическим и военным партнером – США. Египет существовал в подобных реалиях зависимости от американцев и государств Залива последние 30 лет. При этом ключевыми факторами влияния в регионе для Каира всегда оставались его исторический статус одного из центров арабского мира и геополитическое положение, обуславливающее его связующую роль в крупнейших ближневосточных и североафриканских конфликтах. Располагая этими ресурсами, ас-Сиси пытается вернуть Египту статус регионального игрока; и в этой связи выдвинутая успешная инициатива по линии БВУ и попытка восстановить совместный с Израилем контроль безопасности в Газе и на Синайском полуострове должны способствовать реализации этих задач. В данном случае для египетского руководства крайне важными будут итоги палестино-израильских переговоров в Каире.
Наблюдается укрепление тенденции на изменение баланса сил во внутрипалестинских делах. Поражение региональных спонсоров «Братьев мусульман» и схожих во взглядах сирийских оппозиционеров из Сирийской национальной коалиции нашло отражение и в палестино-израильском вопросе.
Линия на поддержку Хамас дает его спонсорам все меньшую отдачу.
Наметившееся год назад падение авторитета Махмуда Аббаса под нажимом Дохи сменилось целой серией внутренних и внешнеполитических побед главы ПНА. Его авторитет заметно укрепился и ко-спонсоры Ближневосточного урегулирования все больше склоняются к необходимости сделать Аббаса единственным официальным представителем палестинского народа, проживающего на обеих палестинских территориях.
Вместе с тем снижение политического влияния Хамас не означает улучшение ситуации. Ослабление политического крыла движения будет способствовать возвышению его боевых частей, а также других террористических группировок на территории Газы. В итоге такое развитие событий способно привести к эскалации насилия и деградации ситуации в области безопасности в Секторе и приграничных территориях, что создаст дополнительные угрозы для Израиля и Египта. Текущий переговорный процесс должен учитывать необходимость выбрать меньшее из двух зол. Так, ослабление Катара и поддерживаемой им Сирийской свободной армии способствовало смещению акцентов в пользу террористических группировок, росту насилия и выделению фронта «ан-Нусра» и Исламского государства Ирака и Леванта в качестве самостоятельных полноценных трансграничных игроков.
Конфликт в Газе также подчеркнул стратегическую и тактическую слабость текущей региональной политики США. С одной стороны, американцы, главный спонсор урегулирования, имели предложение Саудовской Аравии и Египта, отношения которых с администрацией Барака Обамы и лично американским президентом серьезно осложнились за последний год. С другой – Израиль – еще одного традиционного регионального партнера, охлаждение отношений с которым также достигло критической точки. С третьей стороны, в американской колоде, по мнению администрации Обамы, был козырь в лице «нового» партнера, Катара, контролирующего Хамас.
На деле оказалось, что Вашингтон, потеряв многие рычаги давления на традиционных партнеров, не смог обуздать и крошечного сателлита, все вооруженные силы которого фактически составляет американская военная база Аль-Удейд в ста километрах от Дохи.
Вместо того, чтобы через Катар попытаться заставить Машааля сократить список условий и занять более скромную позицию на переговорах, американцы вновь заняли выжидательную позицию и предпочли реагировать на текущие изменения. В результате статус американцев на палестино-израильском треке неизбежно падает. В целом данная ситуация характеризует общее положение США в регионе. Отсутствие четкой стратегии и плана действий, реагирование вместо взвешенных инициатив – главные черты поведения Вашингтона на Ближнем Востоке в период «Арабского пробуждения».
Канада сотрудничает с США в военной сфере, однако имеет множество противоречий на доктринальном уровне. Так, Оттава выступает за секторальный принцип разделения Арктики, в соответствии с которым, Вашингтон получил бы наименьший участок. Кроме этого у Канады имеются территориальные споры с США и Данией. Трения возникают и в связи с эксплуатацией Северо-восточного прохода, который Канада считает территориальными водами и требует запроса разрешения для использования данного маршрута.
Объясняя «выход» США из СВПД с последующим восстановлением санкционного режима, американская администрация заявила о необходимости создания таких условий, при которых Тегеран согласится на более «полное» соглашение. Во время первого раунда американо-китайских торговых переговоров стороны выдвинули неприемлемые друг для друга условия.
Гипертрофированное внимание к России в контексте выборов – следствие редкой для США неуверенности в себе. Связано оно не с реальным или мнимым вмешательством Москвы во внутреннюю политику США. Оно вызвано непониманием американским политическим истеблишментом причин популярности протестных настроений и готовности людей голосовать за Трампа. США переживают самый глубокий раскол общества за последние десятилетия.
Основными событиями прошедшей недели, имеющими принципиальное значение для внешней политики США, стали конференция по задачам американской политики в регионе Центральной Азии в Брукингском институте, подписание президентом нового указа в сфере борьбы с киберпреступностью, а также достижение базовых договоренностей и подписание предварительного соглашения по иранской ядерной программе.