Геворг Мирзаян
Июньские выборы отчетливо продемонстрировали, что турецкая политическая действительность изменилась. Уже нельзя примитивно делить электорат на светских и исламистов, а ДПН соотносить исключительно с курдами. В связи с тем, что разграничительные линии между партиями становятся все более размытыми, возникает более сложная политическая реальность, когда электорат оказывается чрезвычайно мобильным.
ПРЕМИУМ
29 августа 2015 | 22:00

Четырехсторонний пат Турции: июньские выборы поставили Турцию перед тупиком

В парламент прошли  четыре политические силы: правящая Партия Справедливости и Развития (ПСР), кемалисты из Народно-Республиканской партии (НРП), националисты из Партии национального действия (ПНД) и прокурдская Демократическая Партия Народов (ДПН). Ни одна из них не набрала достаточно голосов для формирования однопартийного правительства, и ни одна из них не смогла создать коалицию для получения необходимого числа мандатов. В результате президент Реджеп Эрдоган объявил о проведении в начале ноября досрочных парламентских выборов, которые, по его словам, разрешат стоящую перед страной «политическую неопределенность». О том, разрешат ли они, рассказывает с тюрколог, директор Центра востоковедных исследований, преподаватель Дипломатической Академии и МГИМО Владимир Аватков.

Почему Эрдоган называет досрочные выборы безальтернативным вариантом?

Впервые в XXI веке Турции требуется коалиция. На прошедших в июне 2015 г. выборах ПСР не набрала достаточно голосов для формирования однопартийного правительства. Во многом это произошло из-за взлета прокурдской Демократической Партии Народов во главе с молодым амбициозным лидером Селахаттином Демирташем.

Кроме того, июньские выборы отчетливо продемонстрировали, что турецкая политическая действительность изменилась.

Уже нельзя примитивно делить электорат на светских и исламистов, а ДПН соотносить исключительно с курдами. В связи с тем, что разграничительные линии между партиями становятся все более размытыми, возникает более сложная политическая реальность, когда электорат оказывается чрезвычайно мобильным. Так, многие сторонники ПСР проголосовали за другие партии, а бывший электорат НРП перебежал к ПСР и ДПН.

Прошедшие в парламент партии отказывались вести диалог с Эрдоганом, как президентом, который должен быть беспартийным по турецкому законодательству, а не представлять интересы той или иной политической силы, и начали переговоры о формировании коалиции. Однако переговоры не сложились, во многом из-за того, что все прошедшие в парламент партии представляют полярные взгляды. Их объединение невозможно. Сложно представить, например, объединение курдов с националистами или с республиканцами с их взглядами на курдский вопрос. Единственные возможные альтернативы – это коалиция между ПСР и НРП или ПСР и ПНД. Однако из этого ничего не получилось. По сути, у Турции не осталось вариантов, и досрочные выборы стали очевидной необходимостью.

А эти выборы решат проблему? За счет чего ПСР сможет добрать голосов?

После выборов Турция вошла в период нестабильности. Электорат к этому не привык, и это на руку ПСР. Нестабильность, как внутри Турции (срыв перемирия с Рабочей Партией Курдистана), так и за ее пределами (в той же Сирии), вредит экономике, туристическому сектору, отпугивает инвесторов. И все это заставит многих турецких граждан отдать голос за ПСР для возврата стабильности. Особенно тех, кто голосовал за НРП или ПНД (для сторонников последних курдского вопроса вообще нет, они выступают за жесткие действия против курдов).

В пользу ПСР сыграет и то, что она заявила о полном разрыве отношений со сторонниками Фетхуллаха Гюлена, влиятельного богослова, живущего в США, что может привлечь на ее сторону светские силы. Хотя в стране есть большой негатив против исламизации, которая велась все последние годы, и многие турецкие граждане несмотря на все заявления руководства ПСР, рассматривают ее как исламистскую партию, а не как консервативную. Кроме того, есть большой негатив в отношении лично Эрдогана, которого светские силы называют «султаном». Далеко не все даже в стане ПСР поддерживают его желание превратить страну из парламентской в президентскую республику.

Теоретически может ли быть создана коалиция между НРП и ПНД?

Такое развитие событий возможно, но для этого им нужно показать гораздо более успешные результаты, чем в июне (когда они совокупно взяли 212 мандатов из 550). А это будет непросто. НРП становится все более размытой с точки зрения социальной платформы и отношения населения к ней. Это уже не полностью светская и прозападная партия - она меняет свой выбор и приближается к центру, по другую сторону от которого находятся умеренные консерваторы. И сторонники принципов Ататюрка уже сомневается, что партия защищает наследие основателя Республики. Поэтому крайне маловероятно, что НРП наберет больше голосов. Некоторые шансы увеличить свое представительство есть у ПНД, которая набирает популярность на «крымской», «армянской» и «пантюрксистской» риториках. Однако даже в этом случае НРП и ПНД вряд ли наберут достаточное количество мандатов для формирования правительства.

И чем, на Ваш взгляд, закончатся эти выборы?

Есть три варианта развития событий. Первый - это победа ПСР. Если сейчас успешно продолжится борьба против «курдских сепаратистов», если власть вновь сможет предложить четкую экономическую программу и привлечет на свою сторону светские силы, то она сможет набрать достаточно голосов для формирования однопартийного правительства. А дальше все будет в соответствии с желаниями Эрдогана, включая переформатирование Турции из парламентской в президентскую республику. Однако этот ход ему в дальнейшем аукнется – слишком много противников этой идеи даже среди сторонников. Он сумеет их продавить, однако они будут ждать следующего момента, когда «Султан» промахнется и совершит ошибку. Кроме того, в стране будет нарастать протестная активность населения, вплоть до Гези-2. 

Второй сценарий – ПСР и ПНД увеличат свое представительство в парламенте, но не наберут достаточно голосов для формирования однопартийного правительства. Тогда есть только один шанс – формирование ими правящей коалиции.

Третий – свою численность увеличат ПНД, ПСР и ДПН. В этом случае будет непросто создать коалицию. И если ее сформировать не удастся, то турецкую экономику ждут крайне непростые времена - достаточно взглянуть на колебания лиры, когда шли переговоры о коалиции после июньских выборов. Под вопросом окажутся все достижения страны за последние годы.

Возможно даже произойдет перетряска турецкого политического поля. Такой вариант выгоден, кстати, США - он даст карт-бланш либеральной прозападной общественности.

Существует мнение, что в качестве либеральной альтернативы правящим консерваторам будет использоваться именно ДПН. Она охватывает и расширяет электорат, состоящий не только из курдов, но и из сексуальных меньшинств, интеллигенции, прозападных сил. Она будет последовательно отбирать голоса, прежде всего – у НРП. Если раньше у них был лозунг «все мы  - в парламент», то на эти выборы они идут под лозунгом «все мы - во власть».

А какие варианты выгодны России?

Для России приемлемы два первых сценария. Формат ПСР на сегодняшний день наиболее оптимален и позитивен с точки зрения российских интересов. Партия создавалась как прозападная и проамериканская умеренно-исламистская альтернатива военным. По сути это было объединение нескольких исламских группировок. Реализация их задачи усиливала позиции их лидера - Эрдогана. Он оказался консерватором и защитником турецких интересов, становясь все менее угодным Западу. И сейчас он превращает партию в умеренно-консервативную силу, защищающую не американские, а турецкие интересы. И потому – выступающую за постоянное улучшение отношений с Россией.

 

Впервые опубликовано на сайте журнала "Эксперт"

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Политика»

30 марта 2017 | 10:43

Первые итоги президентства Трампа: интервью Андрея Безрукова

28 февраля советник президента НК «Роснефть», доцент МГИМО Андрей Безруков дал интервью изданию «Московский комсомолец». В ходе беседы обсуждались первые итоги президентства Дональда Трампа, перспективы развития российско-американских отношений и мировой политики.

25 апреля 2015 | 12:00

«Мы живем в период стратегической неопределенности»

Мы живем в период стратегической неопределенности. Созданная после Второй мировой войны система, в которой США были и экономическим мотором, и международным арбитром, постепенно отходит в небытие.

24 июля 2014 | 11:00

Обвинять Россию безопасно и бесполезно

При этом у России нет стратегической цели на противостояние с Западом и она не намерена сама себя изолировать. На Украине Москва не оспаривает сложившийся после холодной войны порядок. После «крымского шока» с опозданием, но и американские политики осознали, что Россия реагирует на нарушение своих жизненных интересов и защищается.

22 сентября 2017 | 09:39

Дайджест внешней политики США (15 - 21 сентября)

В своем выступлении на 72-й Генассамблее ООН Дональд Трамп попытался очертить контуры внешнеполитической доктрины, которую эксперты назвали открыто «лицемерной». Заявления Джона Хантсмана во время слушания в сенате не выходили за рамки традиционных принципов внешней политики США. Через месяц после начала кризиса в Мьянме Вашингтон впервые выступил с официальным заявлением по разворачивающемуся гуманитарному кризису.

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Досье
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова